— Кто тебе сказал эту чушь? — Недоумение в голосе Кирилла было абсолютно неподдельным, уж тут Леонид был уверен. Недаром тренировался с утра до вечера в Эфире. Отец говорил, что с его умениями, он даже начинающего гридня «прочесть» сможет. И у Леонида не было оснований сомневаться в этих словах. Старший Бестужев всегда был весьма скуп на похвалы…
— Э-э… да так, слышал от кого-то на большой перемене. — Заметив, как он суетливо выглядит, вот так вот пожимая плечами, Бестужев недовольно скривился. Несолидно.
— М-да… — Громов, от удивления, даже не обиделся на «изгнанника», но, после недолгого молчания, все-таки решил объяснить, выдав тот самый аргумент. — Ты головой-то подумай, Леонид. Совет попечителей гимназии состоит из бояр. И что, они позволят принять сюда изгнанного?
— О-о… О-оо! — До Бестужева дошел весь идиотизм такого предположения, и он хлопнул себя ладонью по лбу. И почти тут же задумчиво проговорил. — Хм… Кирилл, но если всё так, то у тебя проблемы. На пустом месте такие слухи не появляются, и без последствий не обходятся. Я это точно знаю…
Хм. А эту информацию можно было бы и придержать… Тут Бестужев остановил запись и задумался. А действительно, стоило сообщать Громову свои выводы?
Взвесив все «за» и «против», наследник Бестужевых, все-таки пришел к выводу, что поступил правильно. Может быть, сохранение этой информации при себе и способно было принести в дальнейшем какие-то дивиденды, но… отец, помимо прочего, учил его такой вещи, как умение быть благодарным, и правильно эту самую благодарность выражать. И предложение Громову своих выводов в данном случае, он мог считать вполне адекватным ответом на действия Кирилла. В конце концов, тот совсем не обязан был спасать и без того подмоченную давешней шуткой репутацию Леонида. Да и в том, что Громов вполне мог устроить показательную порку в фойе гимназии, вместо того, чтобы разобраться с нападавшим в приватном порядке, Леонид не сомневался. Равно как и в том, что после такого завершения учебного дня, ему не осталось бы ничего иного, кроме как уведомить отца о своем переходе в другую школу. В общем, легко отделался… Бестужев-младший побарабанил пальцами по украшенному вставками карельской березы подлокотнику, и снял запись с паузы.
— Может, ты и прав, Лёнь. Спорить не буду… — Протянул Громов, в ответ на заключение Бестужева. — Но пока, это только твое предположение. Будут доказательства, буду копать. А сейчас… не хочу разбрасываться. У нас теперь, и без слухов дел невпроворот будет.
— Ты про обязанности старосты?
— И его заместителя. Кстати, вот тебе первое задание. Пока ребята будут ломать головы над факультативами, поговори с ними. Кто чем увлекается, кому что нравится… глядишь, и поможешь определиться с внеклассной работой. Опять же… авторитет свой многострадальный чуть поправишь…
Бестужев покивал, одновременно с собой же на записи. Но, когда его видео-двойник открыл рот, чтобы задать собеседнику какой-то вопрос, тот вдруг скривился и, извинившись, активировал один из двух своих браслетов. На этом, собственно их беседа и закончилась. Леонид не стал дожидаться, пока Кирилл договорит со своим абонентом, кивнул, молча прощаясь и, получив такой же кивок в ответ, устремился к уже ожидающему его у ворот отцовскому «вездеходу», на ходу отключив запись разговора.
Глава 4. Кто о чем, что почем…
Бестужев несколько секунд бездумно смотрел на пиктограмму свернувшейся записи, после чего вздохнул и, отключив экран, вновь сосредоточенно забарабанил пальцами по подлокотнику.
Действительно, никто не примет в эту гимназию отщепенца. И отец не мог этого не знать. Но тогда возникает другой вопрос, зачем он предоставил Леониду заведомо ложную информацию? И откуда эти слухи в школе… впрочем, второе пока можно отставить. А вот первый вопрос…
Леонид тихо застонал. Наверняка, это был еще один из «неожиданных» экзаменов отца. Очередная проверка на сообразительность, которую Бестужев-младший феерично, с грохотом и помпой, провалил! Замечательный день, просто великолепный…
Ученик первого «Б» класса высшей гимназии имени Святого Равноапостольного князя Владимира, Леонид Валентинович Бестужев уставился невидящим взором в спинку сиденья водителя, но уже через несколько минут встрепенулся. Он просто не умел подолгу пребывать в одном и том же состоянии. Вот и сейчас, меланхолия вызванная ожиданием выговора от отца, сменилась деловитостью, с которой Леонид принялся систематизировать всё произошедшее за день, старательно выискивая все ошибки, свои и окружающих. От нудной отцовой лекции, это его, конечно, не избавит, но если Леонид сам перечислит все свои косяки, батюшка вполне может сменить гнев на милость, и обойтись без наказания нерадивого чада… Ну а нравоучения, дело привычное. Выдюжит.
* * *
Я хотел было толкнуть Леониду еще пару идей-заданий для наших одноклассников, но в этот момент мой старый браслет дал о себе знать.
— Кирилл, ты где? — Мила, или Лина? Хм… Вот ведь как интересно получается, когда я их вижу вдвоем, то отличить одну близняшку от другой, не составляет никаких проблем, а вот когда передо мной лишь одна из них, определить которая именно, дело совсем не простое.
— Тебя здороваться не учили? — Отвечаю на молчаливое прощание Бестужева, и тот, махнув рукой, тактично сваливает.
— Да-да. Привет. — Нарочито активно машет рукой кузина на маленьком экране. — Так, где ты есть? Занятия окончены, и кто-то обещал нам сегодня первую тренировку!
— Ну, раз обещал… Буду дома через четверть часа. Подъезжайте.
— Будем с нетерпением ждать тебя на конюшне. — Фыркнуло изображение и погасло. Вежливые у меня кузины, что тут скажешь. Особенно, Лина.
Хмыкнув, я сменил френч на куртку и, подхватив вытащенный из рюкзака шлем, отправился на стоянку, за своим Лисёнком.
Промчавшись по боярскому городку, я вылетел на Стромынский тракт и, прибавив ходу, помчался в сторону Каланчовой площади. Не доезжая Алексеевских рядов, свернул к Полевым переулкам и уже через три минуты въехал на «свою» просеку. Затормозив у распахнутых ворот, я снял шлем и, хмыкнул, глядя на маячащую в проеме, обширную задницу очередного черного «вездехода», блистающую хромированным бампером. Госномер, прячущийся от этого блеска в тени специальной ниши, явственно намекал на принадлежность рыдвана громовскому гаражу. Кто бы сомневался…
Вдоволь налюбовавшись почти закупорившим въезд джипом, я чуть поддал газу и, вильнув, четко вписался меж автомобилем и воротным столбом. Ну, а что крыло этому мастодонту поцарапал, так это, право же, такие мелочи. Пусть даже водителю джипа так и не кажется. Ишь, как зыркает… Ну, так думать надо было, прежде чем идти на поводу у близняшек и ставить машину так, как они говорят. Только вежливость осветит гостю путь к сердцам хозяев… Ха.
Честно говоря, я бы ничуть не удивился, если бы по приезду обнаружил сестер, вовсю шарящих по моему дому, не взирая на официальное отсутствие у них ключей. Но нет. Загнав Лисёнка во двор, я увидел кузин, сидящих эдаким куцым рядочком на ступеньках маленького крыльца у дверей в сени. При моем приближении, эти наряженные в шортики и маечки, юные особи подскочили, словно ошпаренные…
— Рядовой Громова прибыла для прохождения службы. — Одинаково выгнув грудь колесом, в один голос заявили близняшки. Ха, зря стараются. После видов декольте Катерины М-Фоминишны… м-м, в общем, у них нет шансов. Ни одного…
— Прибыла, значит… Хорошо. — Протянул я. Тогда, слушай первый приказ, рядовой Громова. Пятнадцать кругов вокруг расположения. Бегом марш!
И, не дожидаясь их реакции, шагнул на крыльцо. Отперев дверь сеней, я хотел было уже двинуться в дом, но раздавшийся из-за спины голос, заставил развернуться.
— Зачем? — Это Лина, вон как пыхтит.
— Рядовой Громова! Что за вопросы-на?! Команды говорить не было! Три наряда вне очереди. Вперед, к здоровью, бегом марш. Двадцать кругов.