Кивнув охраннику, я дождался, пока тот ответит на моё приветствие и откроет ворота, после чего, Рыжий взревел двигателем и буквально прыгнул вперёд, на пустынную по раннему времени улицу боярского городка. Понеслись мимо меня длинные каменные ограды, за которыми сливались в одну серо-черную пелену ветви голых деревьев. Редко-редко, навстречу попадались автомобили, среди которых, к моему удивлению не было ни одного столь любимого именитыми «вездехода». Впрочем, для них пока слишком рано. Сейчас время небольших грузовичков доставки и легковых машин принадлежащих едущим по делам слугам или небогатым боярским детям. А вот за мной машин не было, хотя я и обогнал пару-тройку тихоходок. Я еще раз сосредоточился и, убедившись, что Эфир за спиной чист, облегченно вздохнул. Ну да, да, дую на воду. Но мне действительно очень не хочется повторения опыта с Платоном… кстати, надо будет заглянуть в «Девяточку», пострелять, поболтать. Заодно, узнаю, чем чёрт не шутит, может Шутьев что-нибудь сказал… интересное. Хотя… скорее, это ему что-то сказали. Уж больно тих и незаметен был боярич вчера на пиру. Даже не поел толком, хотя на столе, прямо перед ним лежали такие замечательные перепела… я пять раз просил его передать мне блюдо с этими птичками. А что? Они хоть и вкусные, но мелкие… на один зуб, буквально! А паштеты… нет, положительно, Валентину Эдуардовичу просто несказанно повезло с зазнобой. Раиса, просто кудесница кастрюль и поварёшек…
Так, бубня про себя бессмертное Там творение Владимира Маяковского: «Ешь ананасы, рябчиков жуй…», я заглушил двигатель «Лисёнка» у спуска к памятному пруду и, закинув шлем на сгиб локтя, принялся спускаться к пристани. Судя по тому, что рядом с моим мотоциклом не оказалось ни одной машины, я сделал вывод, что приехал первым и, оказавшись у зеркала пруда, уверился в своей правоте. Тихо, прохладно… и никого. Уток с лебедями и тех нет, улетели по осени.
Глубоко вдохнув чистый воздух… ну, почти, чистый, но «новик» я или нет, в конце-то концов? Я огляделся по сторонам и, не увидев ничего интересного, уселся на небольшую скамейку под раскидистым боярышником, цепляющимся своими корнями за крутой склон. Но долго наслаждаться тишиной и одиночеством, в это холодное утро мне не пришлось. Чуйка, с самого утра работающая как папа Карло, доложила о приближении гостей. И в самом деле, не прошло и десяти секунд, как наверху раздался чуть слышный скрип тормозов, хлопнули двери и на спуске показалась троица ожидаемых мною… хм-м… собеседников. Точнее, к таковым относился лишь один из визитёров, остальные же должны были стать… ну да, да… секундантами они будут. Я же говорю, на пиру не обошлось без интересностей…
— Доброе утро, господа. — Я кивнул всем троим, но ответ получил лишь от двоих, тех самых будущих секундантов. Подтянутые, спортивные ребятки с невыразительными лицами, одинаково короткими военными прическами, в одинаковых костюмах, которые можно было бы назвать деловыми, если бы не кое-какие мелочи… человеку несведущему незаметными, но превращающими с виду обычный костюм во вполне удобную для активного движения одежду. Телохранители моего противника, собственно, как мы и договаривались. Ну да, тащить в качестве секунданта Леонида было бы тонким издевательством над вызвавшим меня бояричем. Это ж не поединок со школьниками, а полноценная дуэль меж взрослыми… м-да уж, людьми. Привлекать же того же Хромова, мне было бы не по чину… боярский сын рода Бестужевых, нет… никаких традиций я бы не нарушил, и никто бы ничего не сказал, но выводы, заинтересованные лица сделали бы. Они ж не знают, что у меня просто нет взрослых людей, знакомых настолько хорошо, что я мог бы доверить им право наблюдателя на дуэли… Так что, пусть будут люди моего оппонента. Тем более, наш разговор видело и слышало вчера достаточно людей, чтобы я мог не опасаться за честность поединка. Каким бы ни был исход нашей встречи, в случае смерти одной из сторон, разбираться в обстоятельствах будут скрупулёзно… и совсем не бояре. Ну а причин сомневаться в том, что и мой противник это понимает, у меня нет.
— Кирилл Николаевич. — Оказавшийся рядом со мной, один из «гостей» коротко, по-военному резко кивнул и представился, — Меня зовут Андрей Апполинарьевич Вешков. Я буду вашим секундантом, если не возражаете.
— Ничуть. Приятно познакомиться, Андрей Апполинарьевич. — Качнув головой, ответил я. Помню его, весь вечер ходил за своим бояричем, как привязанный. Что ж, это даже к лучшему…
— Замечательно. Вы готовы? — Получив утвердительный ответ, Вешков извинился, и отправился навстречу ожидающему его в пяти метрах напарнику-коллеге. Мой противник же, остался стоять ещё дальше, метрах в десяти от своего секунданта.
Наблюдатели переговорили и через десять минут ритуальных «танцев с бубнами», вроде обязательного предложения о примирении, и перечисления запрещенных к использованию мощных площадных техник, из которых я не мог выполнить ни одной, в отличие от моего противника-«воя», молвой причисляемого к «старшим». В общем, спустя еще десять минут с формальностями было покончено и нас четверых накрыло артефактной полусферой диаметром в добрых полсотни метров, призванной защитить окружающее пространство от возможных разрушений.
Понеслась! Разгон, легкий кинетический щит возник передо мной, словно сам по себе и тут же развернулся под небольшим углом пропуская вскользь запущенную в меня метровую сосульку, по какому-то недоразумению названную «Ледяной иглой». Шустрый парень! Но ведь, всё равно не успеет…
Перелетая на полной скорости через замерцавший щит, я выпростал руки из-под куртки. Вперёд-вперёд-вперёд! Оказавшиеся в моих ладонях, ругеры захлопали, изрыгая напичканные под завязку энергией иглы, заставляя искажаться и расползаться водяной щит моего противника. Изумлённое лицо боярича стало достойной наградой за преподнесенный сюрприз и вчерашнее поведение. А через секунду я вошел в его личное пространство, просто порвав не выдержавший двух десятков попаданий щит. Опустевшие пистолеты не успели упасть на деревянный настил пристани, когда мой кулак врезался в челюсть противника, сминая её и разбивая полные губы, вчера на пиру так кривившиеся от презрения, цедившие, прямо скажем, весьма неприятные слова в мой адрес. Не останавливаясь, другой рукой «правлю» картину, сворачивая челюсть боярича в противоположную сторону. Серия ударов в корпус, на которую ошеломленный, «поплывший» противник не может ответить, и, как завершение, мощный удар в нос. В стороны медленно, веером разлетаются брызги крови. В детстве, мы это называли «пустить юшку»… Хм. К моему удивлению, дуэлянт закрывает глаза и… падает, словно подрубленное дерево. Не расслабляя чуйки, выхожу из разгона и оглядываюсь на замерших на своих местах секундантах. М-да. Перевожу взгляд на лежащее, вытянутое, словно по струнке, тело противника. Мортал Комбат, чтоб его… Флоулесс виктории. Кхм.
— Господа? — Подтягивая «телекинезом» ругеры, обращаюсь к секундантам, уже успевшим прийти в себя.
— Кирилл Николаевич, у нас нет претензий. — Тихо произносит Вешков, знаком приказывая своему напарнику опустить выхваченный ствол. Тот морщится, но пистолет убирает. А вот молчать, он явно не собирается.
— Андрей, но он же стрелял!
— Когда Кирилл Николаевич получил вызов, он задал вопрос касательно оружия. Вячеслав Еремеевич ответил, цитирую: «Хоть из гаубицы пали…» конец цитаты. — Ровным тоном ответил мой секундант, опустив пару эпитетов своего шефа, которыми тот сопроводил своё «дозволение», и второй секундант сник окончательно. Ну да, стал бы я заморачиваться с прямым нарушением правил? А так, боярич сам дал мне великолепную возможность для манёвра. Но даже если кто-то попробует возмутиться… иглы были заправлены под завязку чистой энергией, а не рунными зарядами, которые, кстати, только и могут нанести урон стихийникам… теоретически.
— Хм, Кирилл Николаевич, позвольте один вопрос. — Пока секундант боярича пытался привести своего валяющегося в отрубе шефа, в чувство и вправлял на место его перекошенную челюсть, вовсю фоня целительскими техниками, Вешков подошел ко мне и, наблюдая, как я меняю трубчатые магазины ругеров, поинтересовался. — А если бы я не успел остановить Артура?