А когда вечер залил алым светом купола и минареты Занзиба, Абдулла вернулся, по-прежнему посвистывая, полный надежд продать ковер самому Султану за неимоверную цену. Ковер был на месте. А не лучше ли будет найти подход к великому визирю, думал Абдулла, умываясь. А не пожелает ли визирь преподнести ковер Султану в подарок? Тогда можно будет запросить еще больше… При мысли о том, каким дорогим стал ковер, Абдулла снова заволновался, так как вспомнил о конях, подученных убегать из конюшен. Переодеваясь в ночную рубашку, Абдулла так и видел, как ковер выворачивается из пут и улетает прочь. Ковер был старый, вытертый и гибкий. Выучка у него наверняка хорошая. Ему ничего не стоит выскользнуть из-под бечевки. А даже если он и не сможет выскользнуть, все равно Абдулле теперь не уснуть до рассвета.
В конце концов Абдулла осторожно разрезал бечевку и расстелил ковер на кипе самых дорогих циновок, которая всегда служила ему постелью. Затем Абдулла натянул ночной колпак — без этого было никак, ведь ночью со стороны пустыни дул холодный ветер и по палатке гуляли сквозняки, укрылся одеялом, задул светильник и уснул.
Глава вторая,
в которой Абдуллу принимают за юную даму
Он проснулся и обнаружил, что лежит на пригорке — по-прежнему на ковре — в таком прекрасном саду, что ничего подобного он и вообразить не мог.
Абдулла был уверен, что это сон. Вот он, сад, который Абдулла пытался представить себе как раз тогда, когда ему помешал незнакомец с ковром. Луна здесь была почти полная и плыла в небесах, заливая густым, как белила, светом сотни ароматных крошечных цветов в траве вокруг ковра. На деревьях висели круглые желтые фонари, рассеивая густые черные тени, оставленные лунным светом. Абдулла решил, что это очень правильное решение. В смешении желтого и белого сияния за лужайкой, на которой лежал Абдулла, был прекрасно виден густой плющ, увивающий изящные колонны галереи, а откуда-то издалека доносилось журчание невидимой воды.
Журчание навевало такую небесную прохладу, что Абдулла поднялся и отправился искать источник, для чего пришлось пройти по галерее, где лицо ему ласкали звездчатые цветы, белоснежные и сверкающие в лунном свете, а громадные колокольчики дурманили его нежнейшим из ароматов. Абдулла погладил огромную упругую лилию и двинулся в дивную долину чайных роз. Такой прекрасный сон снился ему впервые.
За густыми, похожими на папоротники кустами, усеянными росой, Абдулла обнаружил источник — оказалось, что это скромный мраморный фонтан посреди другой лужайки, залитой светом гирлянд из фонариков, развешанных по кустам, отчего струйки воды казались чудесными золотыми и серебряными полумесяцами. Абдулла в восторге кинулся к фонтану.
Лишь одного не хватало ему для полного счастья, и, как бывает в самых прекрасных снах, оно там и оказалось. По лужайке на встречу ему шла, мягко ступая по густой траве босыми ножками, невозможно прелестная девушка. Воздушные одеяния позволяли заметить, что она стройна, но вовсе не худа — в точности как принцесса, о которой мечтал Абдулла. Когда девушка приблизилась, Абдулла увидел, что личико у нее не такое правильное и овальное, каким должно было быть лицо его принцессы, а в огромных темных глазах не было и следа поволоки. Напротив, они смотрели на него с явным интересом. Абдулла поспешно внес в свои мечты соответствующие поправки, поскольку девушка была очень, очень красива. А когда она заговорила, ее голос отвечал всем его мечтаниям — он был легок и весел, словно журчание фонтана, но одновременно решителен и тверд.
— Ты что, новая разновидность служанки? — спросила девушка.
Абдулла подумал, что в снах часто задают странные вопросы.
— Нет, о шедевр моего воображения, — ответил он. — Знай же — я потерянный сын чужеземного князя…
— А, — кивнула она. — Тогда другое дело. Значит ли это, что ты не такая же женщина, как я?
Абдулла в некотором изумлении уставился на девушку своей мечты.
— Я не женщина! — воскликнул он.
— Правда? — усомнилась она. — На тебе платье.
Абдулла опустил взгляд и обнаружил, что, как часто бывает во сне, на нем действительно ночная рубашка.
— Это такое чужеземное одеяние, — поспешно сказал он. — Моя родина очень далеко отсюда. Заверяю тебя, я мужчина.
— Нет, — возразила девушка. — Не может быть. Ты совсем иначе выглядишь. Мужчины вдвое толще тебя в обхвате, а на животе у них жир, который называется брюшком. Лица у них сплошь покрыты седыми волосами, а на голове гладкая блестящая кожа. А у тебя на голове волосы, как у меня, а на лице их почти нет!