В комнату ворвалась перепуганная Сима.
– Чего орешь?! Что случилось?! Что?!
Закрыв лицо руками, Наденька потрясенно прошептала.
– Я жениха своего видела.
– Да, ну, – недоверчиво протянула Сима, – Может, показалось?
Наденька отняла руки от взволнованного личика. Ее лягушачий ротик безмолвно открывался и закрывался. Наконец, она взяла себя в руки и вымолвила.
– Не показалось, я его видела, только лицо было неясное, я испугалась и зеркало перевернула. Это мой будущий муж, я знаю!
Сима насмешливо растянула губы.
– Совсем с ума сошла, привиделось ей. А ну я, дай погадаю, уйди.
Еще не придя в себя от шока, Надя в полуобморочном состоянии медленно выбралась из-за стола, и Сима мгновенно заняла ее место перед зеркалом.
– Только ты, пожалуйста, не начинай пока я не уйду, – жалобно пролепетала Надя.
– Хорошо, – не глядя, буркнула Серафима, ей не терпелось повторить эксперимент подруги.
Силы вернулись к Наденьке, и она, словно испуганный воробышек вылетела из комнаты.
Серафима старательно вглядывалась в зеркальную поверхность, но так ничего и не увидела. Отставив зеркало, Сима позвала подругу.
– Ну, что, видела? – спросила Наденька.
Подруга нахмурилась.
– Ничего я не видела. Да и ты не видела, ты все придумала.
– Не веришь? – обиделась Надя. – А я, правда, видела. У тебя просто чувства не такие тонкие, как у меня.
Серафима надулась.
–Мои-то чувства как раз нормальные, а вот ты истеричка, твоя мать говорит, у тебя руки потеют, потому что ты нервная. Вот тебе и мерещится всякая чушь, тоже мне жених ей привиделся, психическая, – крикнула она и побежала в прихожую. Сорвав с вешалки старое пальтецо, она всунула ноги в валенки и кинулась к выходу.
Глава 4. Завидный жених
1986 год. Москва.
Несмотря на свирепствующую метель, самолет из Италии благополучно приземлился в Шереметьево. Натянув капюшон куртки на голову, Альберт проворно сбежал с трапа. Он только что вернулся из заграничных гастролей.
Мать жила отдельно от сына, она не любила родовой особняк, и сколько сын не уговаривал переехать к нему, не соглашалась.
– Зря ты туда сынок перебрался, – с затаенным страхом крестилась она. – Нехорошая аура у него, смертью от него за версту несет.
Сын снисходительно посмеивался, но особенно не настаивал на ее переезде, все—таки ему без матери было жить вольготнее.
– Не верю я во все эти сказки, к тому же священник все уголки и закутки дома освятил, все вокруг святой водой окропил и с ладаном прошелся везде.
Белла Борисовна печально вздыхала и качала головой.
– Все равно ты меня не убедишь. Слишком много нехорошего связано с этим домом, нельзя в нем жить, тем более тебе его под музей дали, живи здесь.
Муж матери Загоруйко Казимир Иванович, моложавый мужчина с военной выправкой подхватывал.
– Я еще понимаю, сделать музей или театр, а вот жить – там не стоит.
– Зря отказываетесь, – упорствовал Альберт, – дом прекрасный. Небольшой, но славный двор. Отдельное жилье в центре столицы – это фантастика! Что хорошего в многоэтажке? Форменный улей.
Большая квартира с четырехметровым потолком на Пречистенке досталась Белле Борисовне от предыдущего мужа, профессора Белоусова. После его смерти она вновь вышла замуж. Ее новый муж Казимир Иванович военный врач в отставке во всем подчинялся красивой, властной жене, обожал ее и жил по установленным ею правилам.
К приезду Альберта Белла Борисовна приготовила праздничный ужин. Казимир Иванович тоже толкался на кухне, колдуя над фруктовым салатом с грецкими орехами.
Румяный с мороза Альберт, ввалился в прихожую с огромной дорожной сумкой и крикнул.
– Мам, Казимир Иванович, я приехал.
Всплеснув руками, Белла Борисовна припала к груди сына. На Альберта пахнуло ванилью и еще чем-то вкусным печеным.
Открыв сумку, Альберт раздал подарки и плюхнулся на диван.
Счастливая Белла Борисовна вертелась перед зеркалом, примеряя новые наряды. Казимир Иванович с удовлетворением разглядывал привезенные часы.
Прикинув к лицу модные серьги, мать вдруг ревниво протянула.
– Кстати, как твоя Юлия? Надеюсь, вы с ней не в одном номере жили?
Помрачнев, сын недовольно буркнул.
– Я, между прочим, давно не мальчик.