— То есть, я теперь ничего не смогу поджечь на «Вильде»?
— Сможешь, — очень недовольно покосился вампир. — Проку от артефакта, если в его присутствии ни печку, ни лампу не разжечь? Просто всё должно загаснуть, если пламя начнёт распространяться. И не вздумай экспериментировать! Я вовсе не уверен, что этот ширпотреб на что-то годится. Короче, солнышко, постарайся вне наших занятий немножечко держать огонёк внутри, иначе я тебя так накажу, что искорки из глазок без магии посыплются, ясно?
Я кивнула и решила не уточнять, как именно Рихард меня накажет за поджог его шхуны. Не удивлюсь, если пустит на дно, привязав к уходящей в морские пучины мачте.
Надо быть очень, очень аккуратной…
Потом я заметила, что у него из-под рубахи выбился шнурок с пучком чёрных перьев. Не удержалась и прыснула. Ко мне тут же повернулись холодные голубые глаза, рассечённая бровь вскинулась:
— Тебя что-то веселит в сложившейся ситуации?
— Просто… ну… это птицегон?
Вампир опустил взгляд на грудь и заправил штучку обратно.
— Не одной же тебе таскать стрёмные фетиши.
— Эй! Власяник — памятка о маме!
— Это тоже своего рода памятка, — он улыбнулся с какой-то иронией, которую я не поняла, выдвинул стул и сел напротив.
— Думаю, пришло время подробнее разъяснить тебе, как работает магия в теории и на практике. Как думаешь, когда она вообще появилась?
— Магия? Понятия не имею, — я пожала плечами. — Наверное, она всегда была.
— Вполне вероятно, — кивнул вампир. — Человечество начало использовать колдовские практики задолго до появления вампиров, и отсутствие знаний о её природе никоим образом этому не мешало. Собери немного воска, слепи фигурку, добавь к ней волос и лоскут одежды мишени, истыкай иголками и швырни в огонь — всё получится, если сумеешь вызвать к жизни ту силу, которая соединит вольт с намеченной жертвой. Ты уже поняла, что самое главное в таком ритуале?
— Э… ну-у-у… вера?
— Да, но подумай ещё.
— Ну, вы говорили, что магия всюду. Получается, она накапливается в живых существах? Во всех, не только в магах? — вампир кивнул, а я продолжила: — Тогда в волосах и одежде должна сохраняться сущность человека. Частичка души. Мы же поэтому куколки родителям делаем. И поэтому нельзя всюду отстриженные ногти разбрасывать!
— Хорошо, допустим, — он согласился, хотя прыснул от последних слов. — Но что заставит ритуал работать?
— Магия?
— Разумеется, но что заставит работать магию? Её ведь нужно преобразовать, направить на определённый результат, помнишь? Как этого добиться?
— Вы же говорили про заклинания и всё такое. Получается, что ритуал заставляет работать проведение ритуала, так что ли?
— В точку. Обрядовые действия — метафора, которая так необходима сознанию, чтобы правильно направить магические потоки. И речь не только о сознании мага. Убедить самого себя можно почти в чём угодно. Но есть нечто больше, своего рода осадок разумов уже умерших людей.
— Вы про родителей? Да, — я покивала, сообразив, к чему он клонит, — они всегда за нами наблюдают и помогают.
Рихард вздохнул.
— Пожалуй, ты ещё слишком маленькая, чтобы вдаваться в подробности на эту тему. Давай просто представим, что от каждого умершего человека остаётся немного дыма, как от загашенной свечки. Одна свеча, две, тысячи, миллионы — и вот уже задымление такое, что дышать нечем. Хуже всего, что эта дымка тоже довольно сильно влияет на результаты обряда.
— Я никогда такого не слышала, — моё лицо опустилось в чаши ладоней. Мне нравились такие посиделки с болтовнёй. Особенно потому, что ничего делать не надо — только уши развесить. Ну, немного скучновато, правда.
— Есть устоявшиеся представления. И они работают как раз, потому что устоялись. Например, магический круг — не более чем черта, силу ей придаёт метафора отсечения от внешнего пространства. Символизм — основа ритуалистики.
Рихард на мгновение замолчал и посмотрел на меня.
— Я, кажется, поняла.
— Хорошо, тогда давай разберёмся в вопросе типов колдовского воздействия. Начнём с магии подобия, контакта и парциальной магии. Слепленная из воска фигурка служит подобием жертвы, лоскут одежды находился в контакте с ней, а волосы являются её парциальной частью. Всё это симпатическая магия. Ты запоминаешь? Давай-ка повтори!
Не с первой попытки, но мне удалось всё запомнить и назвать без запинки. Кажется, вампир просто издевается. Ну, зачем мне всё это знать? Мой огонь ведь без всяких обрядов загорается.
— Вербальную магию принято рассматривать отдельно, — продолжил он, — но это не оправдано, ведь каждое слово — тоже символ, функциональная единица нашего мышления. Графическая магия — также является лишь набором символов, сложившихся в той или иной магической традиции. Начертай их человек одарённый, но не имеющий представления о значении каждого знака, эффект будет гораздо скромнее.
— Но будет?
— Да, Ярочка, мы же только что говорили про дымку, уже забыла? Важно не только сознание практика, но и то, что витает в воздухе, окружающий нас фон. Так сказать, магический культурный слой, за раскопки которого берутся лишь немногие чародеи.
Он задумался о чём-то своём и на некоторое время замолчал, а я поёрзала на стуле. Рихард начал слишком грузить. Мне уже хотелось поскорее свалить и заняться чем-то получше сотрясания того самого воздуха, в котором всякие дымки от покойников витают и непонятные слои нагромождают.
— Так, о чём это я? — ожил вампир. — Да, чуть не забыл. Органика животных тоже носит в магии большей частью символический характер и редко связана с их настоящими повадками. Разве что из шкуры сделают артефакт для превращения. Метаморфозы всегда требуют органического образца. И это, наконец, приводит нас к магии естественной.
— Зверюшки, растения и камушки? — вздохнула я, поняв, что занудство не собирается кончаться, а только набирает обороты.
— Да, Ярочка, причём, работая с ними, бывает трудно отделить естественное преломление магии от сознательного. Например, различные минералы обладают природным свойством преобразовывать магию конкретным образом, но значительную роль в этом деле играют человеческие представления, связанные с цветом, формой и блеском камней.
— Как же всё запутанно… — я запустила пальцы в волосы и покачала головой.
— Собственно, потому большинство магов не заморачиваются, а просто следуют инструкциям, — усмехнулся вампир. — Например, языковое зелье требует языка, хотя вся лингвистическая информация хранится в мозге. Однако древние колдуны, разработавшие сей магический обряд, не знали об этом. Они верили, что нужно вырвать человеку язык, сварить с ним зелье и употребить, чтобы перенять чужое наречие. При этом им точно была известна цель действа, и они владели магическим даром, потому это зверство работало.
Я вытаращилась на него.
— И сейчас так тоже делают?
— Кто знает? — улыбнулся мой бессмертный опекун. — Это очень простой и эффективный ритуал, интуитивно понятный, эмоционально богатый… Ярочка, не смотри на меня так, будто я сам только и делаю, что вырываю чьи-то языки! Схожего результата можно добиться и не таким кровавым способом. Однако ещё раз для закрепления: символика — крайне важная вещь в ритуальной магии, без неё очень непросто обойтись.
Он осмотрелся и достал волшебную флейту.
— Например, эта флейта наверняка усыпляет, только если на ней сыграть убаюкивающую мелодию. Создатель этого артефакта использовал такую семантику, потому что она проста и дойдёт до любого без разъяснений.
Я посмотрела на эту дуделку.
— А вы заметили, что она как-то изменилась за эти два дня?
Вампир кивнул.
— Когда я забрал её у прежнего хозяина, она была полностью разряжена. Сейчас её магия восстановилась. Качественная работа. Создатель этого артефакта не просто вложил в своё изделие некоторые свойства, которые могли бы проявиться лишь в руках мага, но провёл более сложный обряд, заставив флейту накапливать в себе магию куда активнее, чем полагается неживой материи. Собственно, такие обряды формируют сгустки силы, действительно начинающие вести некое подобие жизни. Но про создание сущностей я расскажу тебе в другой раз.