С изучением мыслеобмена фермиков дела худо-бедно продвигались. Вскоре выяснилось, что для формирования антенны весь шлем не требовался — достаточно оказалось пояска вокруг головы, изображавшего тесёмку для поддержки волос. Для обоснования ношения этого украшения пришлось отпустить патлы подлиннее… но месяца через три простейшие положения в сообщениях Стражей Фёдор улавливал уверенно и даже мог подозвать их к себе или заставить замереть.
Потом пара недель потребовалась на разучивание команды «отомри», которая буквально звучала: «продолжай действия, прерванные моим распоряжением» — пять понятий одним связным блоком — это не шуточки. Юлька уже садилась и ползала, а воспитанники новой группы Нах-Наха стали носить ружья, когда впервые получился короткий обмен простыми фразами с одним из фермиков-санитаров. Речь шла о том, что новый молочник испугался открывшего дверь инсекта и сомлел от страха. Тот факт, что в чувство его привёл тоже инсект, но ещё страшнее (более крупная особь квалификации примерно медицинской сестры) вверг человека в состояние паники.
В общем, в этот день молоко по адресам развозил лично министр инопланетных дел, а с пострадавшим работал лучший посттравматический психолог планеты Елена Евгеньевна Матвеева. Когда Федька подогнал опустевшую мототележку обратно к воротам, то застал на веранде пациента, играющего в шашки с одним из Стражей. Вообще-то, Стражи не разумны, поэтому ясно, что фермик действовал в режиме прямых команд от Медбрата… просто эти боевитые создания выглядят не так страшно. К тому же они мельче… тем более, было обидно проигрывать… всё-таки непросто согласиться с тем, что насекомый умнее тебя.
Сам парень оказался из Винниково — с другого берега залива Тылка. Из мест, где фермиков видели только в новостных лентах. Зато очень любят смотреть старые фильмы.
Настоящий прорыв в понимании ментальности фермиков произошёл только в конце весны — почти через год, после начала Федькиных стараний. Нах-Нах опознал Топа среди остальных стражей из свиты Доктора Врача. Не по внешним признакам — их попросту не было, а именно по мыслям, направленным на него.
— Нет, напрасно тебя, свинтус, считают туповатым. Ты не глупый — ты соображаешь медленней, чем действуешь. Если ещё сможешь объяснить, почему всегда выбираешь верное направление — присвою тебе звание гения. Тормознутого гения… конечно, — ответил «таракан» на посыл узнавания. — Нинка меня ещё тогда признала, когда Мешок вашего безопасника высмеивал. Ну, помнишь, в скверике у камеры выхода личинок?
— Да знаю я, что она умнее меня.
— Не знаю, не знаю. Она-то только чувства слышит, настроение улавливает, а содержание информационного пакета ей недоступно. Ну и отдать команду на исполнение она может исключительно по-русски и только тем, у кого есть жетон-переводчик. На расстояние слышимости её голоса. А ты можешь общаться даже с фермиками других ульев и распоряжаться неразумными.
— Интересно, насколько далеко распространяется этот вид связи? — Федька задумчиво потёр подбородок.
— А сам-то, что думаешь?
— Зяблик поговаривал, будто «Дипломаты» наши с Ниной, на полгалактики орали, когда нас пытались схватить на Земле.
— Зяблик? Хм! Ну, раз он так считает… впрочем, перекинуться словечком учтивым с командиром авианосца ты можешь и попробовать.
— А с Терм?
— Её лучше сейчас не трогать. Она готовится к кладке. Кстати, через месяц узнай у неё, можно ли твоей нынешней группе показать личинок? Она, даже если и запретит — самой просьбе этой будет очень рада. Нахваталась, понимаешь, чувств от вас мягкотелых.
Глава 37
Вылазка
Ты, Нах-Нах, за наших, или за членистоногих? — донёсся до Фёдора вопрос с веранды кафе. Дело было по дороге с молочной кухни. Вообще-то воспитатель детского сада, «подрабатывающий» министром инопланетных дел — человек занятой. Но тут деваться некуда — буквально на ходу, между прочим, поднята тема, имеющая краеугольное значение для тутошнего бытия. Зашёл под навес, отдал бармену корзинку с бутылочками, чтобы тот поставил её в холодильник, и присел к компании, потягивающей пиво.
Плеснул и себе полстакана из большого запотелого кувшина, стоящего на столе — подобное «самовольство» у местных в обычае. Глотнул — крепкое. Но приятное на вкус. В общем, нужно было время, чтобы собраться с мыслями.
— А вот скажи мне, Василий Иванович! Ты за коммунистов, али за большевиков? — процитировал он фразу из старого-старого фильма. Рассчитывал услышать в ответ продолжение: «Я за интернационал».