— Я нервничал, — похоронным тоном откликнулся Лючано Борготта, словно это все объясняло. — У меня началась бессоница. Этот напыщенный…
— Хватит!
— Ладно, извини. Больше не буду.
Тумидус сперва не поверил своим ушам. Решил, что Борготта просит прощения у супруги. Но спустя минуту, до краев наполненную угрюмым сопением Лючано, военный трибун понял, что одержал главную победу в своей жизни. Потому что услышал еще раз:
— Извини, говорю. Устал, как собака…
— Твое здоровье, — согласился трибун. — Сладких тебе снов.
— Ты что, специально приехал встретить нас?
— В каком-то смысле.
— Нас, но не всех? Меня ты встречать не хочешь?
— Я имел в виду: не только вас. Я жду племянника…
— Она не хотела рассказывать, — теперь ораторский стих нашел на Лючано. Рюмку он опрокинул, не прерывая беседы. — Я знал про Стёпку, но не знал про эти гадские игры с недопомпилианцами. Пришлось вытягивать буквально по слову. По словечку…
— По жилочке, — уточнила Юлия. — Любимый супруг вгрызся в меня, как крыса в сыр. Железная Юлия? Он изъел мое железо насквозь, хуже ржавчины. Я отбивалась, молчала, пыталась врать. Но если Лючано Борготте что-то втемяшится в голову…
Тумидус кивнул. Он хорошо понимал госпожу Руф.
— Помпилия отыграла назад, — перебил жену Лючано. — Великая империя поджала хвост. Вы в расовом статусе, вы герои. На Октуберане восстанавливают головной офис «Грядущего». Идея коллантов опять пошла на взлёт. Если сейчас колланты начнут гибнуть, все успехи отправятся коту под хвост. А они начнут гибнуть, если киттянские эксперименты продолжатся. Недопомпилианец-коллантарий, выход в космос, распад группы. Лживые, надуманные причины; ледышки в вакууме. Духовой оркестр? — он с укором посмотрел на Юлию, жующую ломтик сыра. — Духовой оркестр, радость моя, будет играть на похоронах. Марш за маршем, и все траурные. Ты что думаешь, вудуны так легко остановятся?
Юлия кивнула:
— Ты прав. Они не остановятся.
Ледышки, подумал Тумидус. Ледышки в вакууме. Шесть тел в холодной мгле; мертвецкий хоровод. И слабая искра — челнок «Карттики», приближающийся к останкам колланта. Я видел эту трагедию в записи. Я вспомнил ее, когда первый раз вступил в Кровь. И вот сейчас, в уюте бара, в безопасности, под тутовую водку.
— Не остановятся, — подтвердил он. — Раз за разом вудуны будут убирать коренного помпилианца из группы, заменяя кем-то другим. Я согласен с тобой, Борготта. Это очень меня беспокоит. Пока мы грыземся, все нормально. Такой, знаешь ли, закон природы. Но если мы придерживаемся одной точки зрения… Этого я боюсь. Я сделаю все, чтобы исправить ошибку.
— Хочешь скандала? — окрысился Лючано.
— Нет. Раз вудуны не остановятся, я хочу их остановить. И знаю, как. Решение мне подсказал брат, перед моим отбытием в Кровь. Я обдумал его слова. Я зубы об них сточил, будь они неладны! «Я звал „десятинщиком“, — сказал он. — Я и сына так звал, поначалу. Я не хотел, чтобы он стал военным». А потом озвучил решение. Юлия, все лежит на поверхности… Мы ломимся в открытую дверь. Вудуны уже остановились. Просто они об этом еще не знают.
— Водочки? — поинтересовался бармен. — Повторить?
И улыбнулся.
— Мне бы этого бармена, — задумчиво произнес Лючано Борготта, когда заказ был принят и доставлен. Тот факт, что бармен прекрасно слышит его рассуждения, Борготту не беспокоил. — Я бы откорректировал его улыбку до естественной. Ну, до почти естественной. Вы бы и разницы не заметили. Гематры обращались к нам на кафедру за консультациями. Хотят разработать электронный аналог невропаста. Контактный имперсонатор в виде чипа — вшил за ухо, и мимика налаживается…
Бармен слушал с интересом.
— Нам к дипломатическому выходу, — сказал Мамерк.
Гибрид проводника с ледоколом, он вклинился в толпу, прокладывая дорогу. Старуха с Юлием двинулись за путеводной лысиной. Мамерк был приторно вежлив. Он не толкался, не ругался, но народ перед ним расступался сам собой. Вскоре они добрались до закутка в дальнем конце зала, остановившись напротив металлопластовой двери без таблички. Я, вспомнил Юлий, когда прибыл на Тишри, проходил через эту же дверь: без досмотра, без докучливых формальностей.
Приложил ладонь к сканеру — добро пожаловать.
Акустика зала не могла до конца погасить людской гомон. Вот-вот объявятся чьи-то родные, друзья, коллеги. Над головами висели «зонтики» с фамилиями прибывающих. Ожидание затягивалось. Последние минуты — самые долгие. Юлий представил, как оранжевая сигара модуля доставки лавирует меж громад кораблей. Или Марку выделили персональную скоростную капсулу?