— Кофе, — вудуни отставила пустую чашку. Рассказ о печальной судьбе гонцов не слишком взволновал её. По лицу дочери Папы Лусэро ясно читалось, что рассказ Юлии запустил в мозгу Н'доли маховик сложных размышлений. — Это Марк рассказал вам, какой кофе я люблю?
— Марк? Мы не виделись. Просто я предпочитаю «Kopi Luwak» с желтком и ликером.
— Без сахара?
— Без сахара. Мне казалось, вам должно понравиться… Я ошиблась?
— Нет. Вы никогда не ошибаетесь.
— Слово предоставляется…
Амфитеатр круто уходил вверх. Ряд за рядом — дубовые, обитые кожей скамьи. Для пожилых людей, кому хуже пытки сидеть на твердом дереве — подушки в бархатных, расшитых золотом наволочках, туго набитые шерстью и лузгой гречихи.
— …Кфиру Бриллю, ответственному члену комитета по санкциям…
В проходе между рядами центрального и западного секторов возникла фигура высокого сухопарого гематра. К трибуне Кфир Брилль спускался не торопясь, собирая внимание зала на себя. Ступень за ступенью: ропот смолкал, лица поворачивались к идущему. Ширина прохода, как и вся обстановка зала заседаний Совета Лиги, в точности соответствовала древним традициям — разгневанные политики из разных секторов не могли достать друг друга шпагами. Клинки давно отправились в музеи на покой, для лучевика или парализатора это расстояние было пустячным, но Кфир шел так, словно каждую минуту ждал выпада.
— …по итогам изучения астланского вопроса…
Тенор Гвидо Салюччи, действительного и полномочного председателя Совета Галактической Лиги, плыл над головами. Гвидо обходился без микрофона и усиливающих акуст-линз — зал был спроектирован таким образом, что председатель, не повышая голоса, мог перекрыть самый бурный скандал. Панель, вмонтированная в стол перед Салюччи, позволяла «свести в ноль» глотку наигорластейшего представителя. Палец касается сенсора, и крикун может изойти на мыло — никто, даже ближайший сосед по скамье, не услышит ни звука.
Кфир Брилль воздвигся на трибуне.
— Буду краток, — сказал он. — Мой доклад касается сложившейся ситуации. С вытекающими из нее проблемами вас ознакомит Бруно Трааверн, член делегации Ларгитаса. Итак, ситуация…
Начались факты, цифры, резюме.
— Сухо, — отметила госпожа Зеро, вертя в пальцах лучевой стилус. — Точно. Доступно. Ты слушай, мой мальчик. Тонкий слух нужен не только скрипачу. Это ничего, что я на «ты»?
— Ничего, — кивнул Марк.
Они сидели на балконе, в ложе для прессы. Заседание было закрытым, ложа пустовала. Старуха уже третий раз вставала, опираясь о перила. Переждав боли в спине, госпожа Зеро вновь опускалась в кресло. Сзади, во втором ряду маялся лысый Мамерк. Ему строго-настрого велели не сопеть, и Мамерк не знал, как ещё выразить своё сочувствие имперской безопасности.
— Ничего, — повторил Марк. — Он скажет что-то новое?
— Нет. Ты всё знаешь.
— Тогда почему я должен слушать?
— Главное звучит между слов. Не будь Кфир гематром, мы бы сделали кое-какие выводы из интонаций, мимики и жестов. Ладно, обойдемся и так. О чем он, по-твоему, говорит?
Марк пожал плечами:
— Гибель «Иглы». Гибель «Дикаря». Спасательная операция. Данные по системе. Антисы и коллантарии. Я достаточно краток?
— Вполне, — улыбнулась старуха. — Не хуже Кфира. Ты уверен, что ты не гематр?
— Уверен. О чем же он говорит, по-вашему?
Старуха опять встала. Марк изучал ее профиль: морщины, впадины, острые углы. Между слов, вспомнил он. Выводы из мимики. Он не знал, какие выводы можно сделать из мимики госпожи Зеро.
— Он говорит о Шадруване, — сказала старуха.
— Что?
— Он говорит: однажды случилось так, что Ойкумена столкнулась с чудом. С феноменом, не имеющим объяснений. С планетой по имени Шадруван. Мы, гематры, приняли решение: бомбардировка. Заявляю во всеуслышанье: решение было ошибочным. Мы не желаем повторить свою ошибку во второй раз. Опрометчивость — порок; для гематров опрометчивость — порок, возведенный в степень. Вот вам ситуация по Астлантиде, но будьте осторожны. Бомбы — крайний вариант. Когда дойдёт до голосования, раса Гематр учтёт свой промах по Шадрувану.
Марк повернул голову к трибуне. Кфир Брилль докладывал о спасении Папы Лусэро. В устах докладчика подвиг превращался в страницу из учебника по физике.
— Вы уверены? — осторожно спросил он.
— Разумеется, — отмахнулась госпожа Зеро. — Ты что, оглох?
Внизу шушукались представители рас и планет. Три месяца не прошли для Совета даром. Вопрос Астлантиды в кулуарах обглодали до косточек, выступление Кфира являлось чистой формальностью. Взгляд Марка выхватил смуглого детину в юбочке из листьев и перьев. Не считая юбки и ожерелья из ракушек, детина был голым. Мышцам его мог позавидовать профессиональный борец. Словно почуяв внимание к своей особе, богатырь вскочил на ноги: