— Как прошло воскрешение? — он пожал руку Лихо, они обоюдно похлопали друг друга по плечам. И отец повернулся к Макси.
— Отлично. Вот наш товарищ Высший — модифицированный.
— А Порушка в деле? — Баюн похоже, плевать хотел на машину, что возвышалась над нами.
— Нет, модифицированные выкрали и сдали в лабораторию. Я как её увидел, чуть все дело не запорол, — отец прижал меня к себе. — Алёнка бы мне не простила.
— Алёнка? — навострила я уши. — Мама?!
— Да, — усмехнулся Нил Ильич, — не обольщайся, любимое создание, мы с мамой в разводе, у тебя есть отчим.
— Мы же волки, — нет, я против. Волчья верность, истинная пара для меня очень многое значат, я против свободных отношений.
— Мама была Дамкой, потом…,- на лице Лихо отобразилась боль, на мгновение сверкнули глаза, — проклятая вакцина, я обернул Алёну. Твоя мама трансформировалась в волчицу, она отказалась принимать меня за истинного. Пришлось инсценировать свою смерть, чтобы она с лёгкой совестью отправилась пару искать.
— А ты? — я ухватила его за руку.
— В порядке, — ответил он, отпрянув.
Не в порядке. Он не мог быть в порядке, я знаю… Это больно отказаться от пары, это не как у людей, больнее, тяжелее, почти невыносимо. Оборотни не болеют, но с потерей пары могут даже умереть.
— Почему? Почему я знаю, как больно терять истинного? — недоумевала я, в полной растерянности обнаружила, что трое Высших уже уходили.
— Память отбили? — обеспокоенно поинтересовался Баюн, глядя на Нила, тот кивнул. — Ты была истинной Мороку Ивану Фомичу, это очень сильный Высший. Был. Погиб, когда тебе было пятнадцать.
По телу пробежала дрожь, я почувствовала приятный аромат из далёкой памяти, мужской оскомистый, острый. По плечам скользили смуглые руки с изящными длинными пальцами. И взгляд тёмно-карих глаз, глубокий, манящий, полный влюблённости. Это всё, что оставил о себе в моей памяти Морок. Он словно стоял в тумане моего сознания, и я только знала, что он там, но ни прикоснуться, ни поговорить. Мне больно, я погибаю!
Раздался свист. Я вздрогнула, опомнившись, вышла из… морока. На узкой животной тропе стоял Макси, заложив руки в карманы своих широких шорт и смотрел на меня, а отец с Данилом ушли глубоко в лес.
— Потеряешься, — тихо сказал Макси и мотнул головой, приглашая следовать за ним.
— Не потеряюсь, — недовольно бухтела я, — волки в лесу не теряются. Только всякие там безграмотные и недоделанные.
Макси резко обернулся и в пару шагов достиг меня. Я оскалилась, пошатнулась, хотела в волчицу обернуться, но не успела, была прижата к большому, мощному телу. Стало страшно, он очень большой. Обхватил ручищами, сжав с двух сторон руки, и не дал пошевелиться. Гора медленно накренялась ко мне, чтобы заглянуть в глаза.
— Пусти, — приказала я.
— Вежливо, попроси, — усмехнулся он. — Так, чтобы мне захотелось это сделать. Пообещай что-нибудь.
— Обещаю пи*дюлей от папы, если не отпустишь, — ехидно заявила я и плюнула ему в морду — кирпичом.
Как он смеет меня лапать! Выродок лаборатории, выбл*док Горбунова и его коллег. Позор всего генеральского чина, подопытная крыса. Вонял грязным, потным человеком вперемешку со шкурой, а оборотни пахнут лесом, но никак не животным и гов*ом.
Он вцепился в мои губы своим ужасным ртом, даже не удосужился клыки убрать, поранил мне губу. Ойкнул, не ожидав от себя такой физиологической подлянки, но кровь из раны уже стекала на подбородок, и я закричала, как будто Макси меня убивал. Заверещала, что было сил во всё горло.
Вернулся к нам Даня. Обернулся. В джинсах и волчьей мордой на плечах выглядел более чем странно. Хотел заехать Макси по безмозглой голове, но Волколак увернулся, очень ловко и юрко для его громадных размеров.
Я была откинута в сторону. Два Высших сцепились в схватке.
— Макси, покажи на что способен! — крикнул Лихо. Он стоял в темени волчьей тропы и только глаза горели ярким огнём, и лёгкие очертания его хищного лица едва различались. — Победишь моего бету, отдам свою дочь.
— Папа! — возмутилась я, вытирая кровь с подбородка и обходя стороной бойцов, которые поначалу просто бодались, каждый пытался уронить противника на землю. При этом Баюн не уступал по силе, а потому что не всё так просто, как кажется. Данил старше, значит, сильнее, но раз отец хочет тренировать Макси, значит он может достигнуть какого-то уровня.