Приподнимаю голову и в гневе говорю:
— Мы уедем после новогоднего аукциона! Если ты…если помешаешь мне…я тебе никогда не прощу!
Он ставит меня на землю и тащит к коляске.
— Ты слышишь меня?! — требую я, дёрнув его за рукав.
Он резко разворачивается и смотрит, сцепив зубы.
Расстрёпанный, как и я. Мои волосы болтаются на плечах, извлеченные из-под шубы. Чёртов фетишист!
— Ты никуда не поедешь, Мира. Если хочешь в Париж, я сам тебя отвезу.
— А если я не хочу с тобой?
— Значит, будешь сидеть в городе!
— Мы уедем через два дня. — Сообщаю, подходя к нему вплотную. — После аукциона. Если ты помешаешь мне, я никогда не прощу. Клянусь.
— Посмотрим, — выставляя вперёд подбородок, усмехается он.
— Я не шучу, Марат… — звонко повторяю я, глядя ему в глаза. — Мы уедем!
— Попробуйте, — бросает этот самодур, подходя к коляске и хватаясь за ручку.
— Только попробуй помешать, — шиплю ему в спину, подбирая с земли наши шапки и свою варежку.
— Посмотрим.
— Да, посмотрим.
— Ага, посмотрим.
Глава 33
— …ты отвратительно выглядишь… — с лёгкой брезгливостью замечает старая ведьма. — Ты что, заболела?
Бросаю на Тину говорящий взгляд, поджав губы. Она закатывает глаза и отрицательно машет головой, как бы говоря "не обращай внимание".
Смотрю на сына и замечаю в свою очередь:
— Я здорова. У вас отвратительное зрение.
Даур кряхтит и рассеянно изучает потолок, равнодушный к тому, что в рот его только что запихнули ложку прикорма.
Старуха издаёт какой-то мерзкий звук, похожий на фырканье, потому что зрение у неё получше многих.
— Как ты собираешься сегодня проводить аукцион? У тебя волосы потускнели. — Продолжает третировать меня незваная гостья.
Она заявилась в непозволительную рань, прямо к нашему завтраку. Чёрная и раздражающая, как обычно. Мы с сестрой примерно четыре раза в день жалеем о том, что согласились на щедрое предложение провести ежегодный благотворительный вечер в её доме.
— Пусть Тина проведёт аукцион. — Предлагаю я, пожимая плечом.
Возможно, я, и правда, выгляжу не очень цветуще.
— Я?.. — Восклицает сестра, грохая на блюдце сервизную чайную чашку.
— Нет, должна ты. — Успокаивает ситуацию чёрная вдова. — О вас с мальчишкой Джафаровым весь город судачит, это нам на руку.
О нас с…с мальчишкой Джафаровым?..
Тина захлёбывается чаем, а мне совсем не смешно…
От мальчишки Джафарова второй день никаких вестей!
Чёрт бы его побрал.
Что я должна думать?!
Поднимаю глаза и сталкиваюсь с мутно-ясным старческим взглядом. Старуха подносит к губам маленькую кофейную чашку и отхлёбывает с громким шамканьем. Разве в её возрасте пьют кофе?
— Говорят, вас видели вместе. — Продолжает она. Её голова слегка раскачивается из стороны в сторону, что не мешает ей всюду совать свой нос. — Это из-за него у тебя такая мина?
Нас видели вместе? Ну, разумеется. В тот день в галерее. Теперь о нас все знают? Мне кажется, у меня опять появилась охрана. Максут всюду таскается за мной с тех пор, как вернулся, а вчера на прогулке я видела характерного типа на другой стороне дороги. Всё это признаки того, что мальчишка Джафаров вернулся в мою жизнь, и это больше не секрет.
— Понятия не имею, о чём вы. — Бормочу, отворачиваясь и тряхнув головой, чтобы запрятаться в своих волосах.
Он опять исчез, и я не знаю, чего ждать! Может быть того, что завтра меня снимут с самолёта? Или вообще в него не пустят? Всю дорогу до дома он молчал, я впрочем тоже! А потом он ушёл и больше не появлялся! Я зла на него. Очень зла!
— Сложный ребёнок, — продолжает чёрная ворона, попивая кофе. — …в двенадцать убежал из города на отцовской машине…
Поджимаю губы, глядя на его ангелоподобную шестимесячную копию, мысленно прося Даура никогда не угонять никаких машин.
— Нашли на следующий день…отец отходил его ремнем, а он на утро убежал опять… — каркающе смеётся она, будто погружаясь в воспоминания.
— Как интересно… — бормочу я, пока воображение рисует мне двенадцатилетнего Джафарова, угоняющего отцовскую машину!
Сердце вдруг сжимается, потому что я думаю о том, как нужен будет Дауру отец, когда ему стукнет двенадцать…или тринадцать…черт возьми, он будет нужен ему всегда…и я знаю, что отец Даура любит его. Не сомневаюсь в этом.
Да, да!
А ещё он невыносимый, невозможный, сложный…
Любовь в исполнении Марата Джафарова — это сводящий с ума коктейль из нежности, жёсткости, подчинения и контроля.