А вечеринки в доме Хитаровых бывали обычно два раза в неделю. Раздавался звонок в парадную дверь, и кто-нибудь из младших девочек мчался со всех ног и дергал за веревку, отодвигал язычок запора, радостно приветствовал друзей своего любимого Рафика. Собравшиеся действительно декламировали звучные байроновские строфы, иногда и музицировали, но все это было лишь прикрытием для конспиративной деятельности кружка, руководимого Рафаэлем.
А Рафаэль требовал от своих товарищей перехода к прямому действию. Рамки кружка расширились: молодые люди уже не теорию изучали, а становились активными участниками классовой борьбы. Почти все они вступили в ряды тифлисской организации молодых социалистов-интернационалистов «Спартак», участвовали в первой комсомольской конференции в марте 1919 года, а позже стали членами партии большевиков.
И тут с Рафаэлем произошел трагический случай. Он попал под автомобиль и с тяжелым переломом ноги, почти без сознания был доставлен домой. Суматоха поднялась страшная. Причитания матери, слезы сестер, руки врача, делающие боль почти нестерпимой, и стиснутые зубы, и вымученная улыбка только для них, для мамы и сестренок…
Ровно полгода «безобразно провалялся», как говорил сам Рафаэль, в постели. Перелом оказался сложным и потребовал нескольких операций. Ни стона, ни жалобы. Только улыбка на побледневших губах: «Не тревожьтесь, родные! Все будет хорошо».
К нему приходили товарищи: Андрей Ванян, уже избранный членом Тифлисского комитета комсомола, Варя Мириманова, Сережа Калантаров. Рассказывали новости, советовались, спорили. Таким образом, закованный в гипс, Рафаэль оставался в курсе революционных событий в Закавказье и принимал в них участие, хотя, конечно, не такое, как ему хотелось бы. Болезнь задержала и его вступление в нелегальную большевистскую партию и комсомол. Оно состоялось лишь в декабре 1919 года. Но было и маленькое личное достижение. За месяцы болезни Хитаров, ученик восьмого класса, готовился к выпускным экзаменам и выдержал их блестяще — вместе с аттестатом зрелости получил золотую медаль.
И вот наконец снят гипс, отброшены костыли, и Рафаэль вновь на ногах. Он уже и коммунист и комсомолец. Его вдохновляют вести из Советской России: Красная Армия разгромила полчища иностранных интервентов и белогвардейцев, освободила Украину, Северный Кавказ и приблизилась к рубежам Закавказья.
Волновали и известия о гибели 26 бакинских комиссаров: Степана Шаумяна, Алеши Джапаридзе, Мешади Азизбекова, зверски расстрелянных английскими интервентами в песках между станциями Перевал и Ахча-Куйма.
Они были организаторами и вожаками Бакинской коммуны. И в тяжелые месяцы весны и лета 1918 года они защищали единственный очаг Советов в Закавказье от английских, германо-турецких интервентов, от мусаватистов, дашнаков, эсеров и меньшевиков.
Вот пример, достойный подражания! Правда, Шаумяну было уже почти сорок лет, а Раффи только… восемнадцать.
Но ведь и Шаумян руководил марксистским кружком в Тифлисе, когда ему еще не исполнилось двадцати!
Меньшевики Грузии, дашнаки Армении, мусаватисты Азербайджана, находившиеся у власти, усиливали террор и преследования сторонников Советской власти. В Тифлисе неистовствовал Кедия со своей бандой головорезов.
В сентябре 1919 года создается Закавказский краевой комитет РКСМ. Выражая волю всей революционной молодежи Грузии, Армении и Азербайджана, он обращается к В. И. Ленину с просьбой направить части Красной Армии на помощь рабочим и крестьянам края. Большевистские организации Закавказья принимают решение начать подготовку к вооруженному восстанию.
23 февраля 1920 года в нелегальных условиях созывается вторая Тифлисская городская конференция комсомола. Принимается решение — всем комсомольцам перейти на военное положение и готовиться к вооруженной борьбе. Рафаэль избран членом Тифлисского комитета.
Повсеместно создаются отряды Красной гвардии. Члены городского комитета входят в штаб Красной гвардии молодых коммунистов. Нелегально приобретается оружие. Во главе штаба Рафаэль Хитаров и его верные друзья — Б. Дзнеладзе, А. Амирбеков, С. Варданян, Г. Девдариани.
В Тифлисе готовилась грандиозная первомайская демонстрация трудящихся. Меньшевики намеревались придать ей проправительственный и националистический характер. Но просчитались. Потоки демонстрантов, залившие проспекты и улицы Тифлиса, почему-то не проявляли лояльности к своим «мудрым» правителям. Демонстрация проходила под лозунгами: «Долой меньшевистское правительство!», «Да здравствует Советская Россия!», «Да здравствует Советская Грузия!»
Опять большевистские козни. Немедленно разогнать этот сброд! И на помощь полиции бросаются подручные Кедия, пожарные команды и вооруженные отряды молодежи, созданные меньшевиками.
Во главе колонны демонстрантов вместе со старшими товарищами шагают Раффи Хитаров, Андрей Ванян, Сергей Джапаридзе, Александр Амирбеков, Гурген Восканян и другие комсомольские активисты. На них и обрушивается первый удар. Шипят тугие струи воды из брандспойтов, отрывисто щелкают выстрелы маузеров, удары дубинок падают на головы и плечи. Избиение безоружных! Еще одно проявление «демократизма» меньшевистских заправил. Массовые аресты демонстрантов. Около ста человек брошены в тюрьму — угрюмый Метехский замок. И среди них Рафаэль Хитаров и его друзья.
Порядком избитых приводят их на допрос к самому начальнику особого отдела. Кедия несказанно изумлен, увидев в списке арестованных фамилию Хитарова. Как, сын почтенного Мовсеса Геворковича? Быть того не может? По-видимому, однофамилец.
Но, встревоженный за судьбу арестованного сына, Мовсес Геворкович сам приезжает к Кедия и заклинает его отнестись снисходительно к порывам юноши. По существу, он еще мальчик, только что окончил гимназию. У него доброе сердце и тихий нрав.
Стоит ли портить отношения с известным всему Тифлису коммерсантом? «Не волнуйтесь, батоно Мовсес. Ваш сын будет освобожден».
Кедия вызывает на допрос Хитарова. Гм… Порядочно синяков и кровоподтеков наставили ему мои молодцы… Но на пользу, только на пользу!
Кедия — сама благожелательность. Похлопал Рафаэля по плечу, усадил, повел душеспасительную беседу об ошибках, свойственных юности.
— Как старый революционер я желал бы, мой дорогой, дать вам совет. Вам нужно учиться, а не заниматься политикой, в которой вы ничего не смыслите.
— Я, господин Кедия, гимназию окончил, а сейчас продолжаю свое образование, изучаю произведения Маркса, Энгельса, Ленина. Как видите, следую вашему совету.
Начальник особого отдела с трудом взял себя в руки.
— Обещайте, по крайней мере, вести себя как и подобает сыну почтенных родителей.
— Я поступаю так, как подсказывает мне моя совесть.
— Увести арестованного! — гаркнул Кедия.
Но обещание, данное отцу Хитарова, все же выполнил и приказал Рафаэля освободить.
Но теперь за ним ведется беспрестанная слежка. Возле дома на Николаевской слоняются юркие молодые люди с тщательно подстриженными усиками, нафиксатуарен-ные, надушенные. Под длинными грузинскими рубахами, туго перетянутыми в талии наборными поясами, припрятаны маузеры.
А Рафаэль уже председатель Тифлисского городского комитета комсомола. Жизнь профессионального революционера-подпольщика. Уйма работы по разъяснению и пропаганде интернационалистического характера международного юношеского движения, а отсюда и постановка конкретных задач перед молодой комсомольской организацией Тифлиса.
В августе 1920 года второй арест.