Писатель Марк Колосов писал: «Я припоминаю, как радовался Косарев нашему открытию этого произведения, как был признателен за то, что мы помогли автору отредактировать роман и опубликовали, не откладывая до той поры, когда его труд будет окончательно отшлифован, предоставив тем самым возможность автору оттачивать свое произведение в последующих изданиях».
Николай Островский, отчитываясь на бюро Сочинского горкома ВКП(б) в 1935 году, начал так: «Товарищи, роман «Как закалялась сталь» — это мой ответ на призыв секретаря ЦК ВЛКСМ товарища Косарева к советским писателям создать образ молодого революционера нашей эпохи».
Вскоре писатель получил от Косарева письмо:
«Дорогой товарищ Островский!
Костя Ерофицкий обратился ко мне по поводу переиздания Вашей книги «Как закалялась сталь» в Ростовском издательстве.
Два раза читал эту книгу я. Нахожу, что для воспитания нашей молодежи, чем больше тиража эта книга будет иметь, тем лучше будет для нас…
Эта книга есть жизнь многих молодых, проверенных и закаленных кадров нашей великой революции.
Сердечно жму Вашу руку в надежде на скорое личное свидание с Вами.
Ваш Саша Косарев».
Осенью 1936 года эта встреча состоялась. Косарев с семьей отдыхал в поселке Магри на Кавказе, где по его инициативе был открыт дом отдыха ЦК ВЛКСМ. Здесь проводили отпуск руководящие работники комсомола и комсомольцы-передовики: шахтеры, машинисты-железнодорожники, колхозники, парашютисты, пограничники.
Отсюда, из Магри, Косарев несколько раз ездил в Сочи к Островскому. Обнаружив, что писатель живет в неважных условиях, добился для него места в санатории. Александр очень старался, чтобы Николаю Островскому создали условия, в которых больной писатель смог бы плодотворно работать.
Заботу о молодых литераторах Косарев сочетал с высокой требовательностью к ним, к их профессиональному долгу. На X съезде ВЛКСМ он подчеркнул это особенно:
«Унаследовать лучшее в культуре — это не значит «проработать» две-три книжки или приобрести собственную библиотеку, которая служила бы украшением жилья.
Несколько лет тому назад Шекспир, Бальзак, Гёте, Пушкин, Горький, Ромен Роллан и другие классики литературы были знакомы только узкому кругу нашего актива. Сейчас положение коренным образом изменилось, выросли художественные вкусы нашей молодежи. Некоторые современные писатели и поэты никак не хотят понять такой простой истины, что мы не можем согласиться с тем, чтобы наша великая советская литература была менее значимой, чем та, которая создана всей предшествующей историей человечества. Наше настоящее так красочно, наше будущее так величественно, что мы, несомненно, имеем все основания создать такую литературу, какую человечество никогда еще не имело».
Эту свою твердую уверенность и сознание грандиозной ответственности перед историей Косарев старался передать писателям и поэтам.
16 августа 1929 года Косарев открыл первый слет четырехмиллионной пионерии страны. Подготовка к нему была проведена так, что всколыхнула не только комсомол и пионерские организации, но и всю общественность страны.
А спустя девять лет в октябре 1938 года на торжественном пленуме в честь 20-летия Ленинского комсомола Косарев говорил уже о девятимиллионной организации советских детей, объединенных в триста тысяч пионерских отрядов.
Косарев считал коммунистическое воспитание детей делом чрезвычайной государственной важности. Работа пионерских отрядов и ликвидация детской беспризорности, производство игрушек и художественное оформление детских книг, снабжение школ учебниками и репертуары детских театров — все это обсуждалось на многих бюро ЦК.
Для работы в Центральном бюро юных пионеров отбирались самые талантливые и энергичные сотрудники ЦК. Александр внес много интересного в жизнь пионерских отрядов, например, по его предложению костры стали постоянной формой пионерской работы.
Косарев ревностно относился к случавшимся тогда попыткам принизить роль пионерской организации, свести ее деятельность к внешкольной работе: «Мы никогда не согласимся на ликвидацию пионерской организации. Созданная комсомолом, она… провела огромную воспитательную работу среди детей, подготовила многих из них в комсомол. Пионерорганизация должна жить», — говорил он.
Ни на один год не ослаблял генсек внимания к работе с детьми, с пионерами и школьниками, он требовал совершенствовать пионерскую работу, искать новые ее формы.
На XI пленуме ЦК ВЛКСМ в 1935 году он говорил о том, что на пионерскую работу с детворой следует выделить лучшие силы Ленинского комсомола. По предложению ЦК партии во все школы Москвы, Ленинграда, Киева и Харькова были назначены комсорги ЦК ВЛКСМ.
Брали на эту роль, как правило, работников райкомов, обязательно с высшим образованием.
— Это был наш костяк, — вспоминает бывший секретарь ЦК ВЛКСМ Валентина Федоровна Пикина, — мы много занимались с ними. Через комсоргов происходил обмен опытом между школами, с их помощью внедрялось в пионерскую и комсомольскую работу все новое, передовое.
Особо беспокоил ЦК комсомола подбор вожатых в пионерские отряды. На эту работу следовало посылать комсомольцев не моложе двадцати лет, политически грамотных и культурных людей, которые могли бы явиться для пионеров примером хорошего поведения, образованности.
В октябре 1935 года из Харькова поступило тревожное сообщение: в области не хватает полутора тысяч вожатых. В Харьковский обком комсомола пошла срочная телеграмма Косарева. Она же была напечатана на первой полосе «Комсомольской правды» 9 октября 1935 года:
«ЦК обязывал вас к 15 сентября закончить пересмотр и комплектование пионеротрядов вожатыми.
Несмотря на то, что прошло уже полтора месяца учебного года, полторы тысячи пионеротрядов области остаются до сих пор без вожатых.
— Это свидетельствует о неслыханном игнорировании со стороны Харьковского обкома решений XI пленума ЦК, о продолжающемся нетерпимом отношении к делу подбора кадров пионерработников.
Предлагаем вопрос о комплектовании пионеротрядов вожатыми обсудить на специальном бюро.
Двадцатого октября ЦК заслушает ваш ответ».
В подобных случаях от добродушия и сердечности Косарева не оставалось следа. Его решения были жесткими, безапелляционными, быстрыми, причем захватывали они не только непосредственных виновников. На таких ошибках генсек учил всех. После случая на Харьковщине 16 октября у Косарева состоялось совещание шестидесяти комсоргов ЦК и старших вожатых школ Москвы.
Как, по какому пути развиваться советской школе — эта проблема волновала Косарева постоянно и часто обсуждалась на Бюро ЦК ВЛКСМ. И каждый раз, прежде чем решать тот или иной вопрос, Александр по нескольку раз собирал работников аппарата, советовался с Надеждой Константиновной Крупской и Анатолием Васильевичем Луначарским, с наркомом просвещения РСФСР Андреем Сергеевичем Бубновым.
По инициативе Александра Васильевича на Бюро ЦК был поставлен вопрос о введении в школах уроков труда как специальной дисциплины. Косарев предложил обследовать десять-пятнадцать школ Москвы и Ленинграда, на их базе убедиться в целесообразности введения такого новшества.
Только после тщательного изучения вопрос об уроках труда был вынесен на обсуждение Министерства просвещения.
Одним из важнейших вопросов, которые поднял Косарев в январе 1931 года на IX съезде ВЛКСМ, был вопрос о политехнизации средней школы. Этой идее В. И. Ленина уделяли большое внимание в 20-е годы Н. К. Крупская, А. В. Луначарский, ЦК РКСМ. Но дело продвигалось туго, и вот Косарев снова в свойственной ему острой и конкретной форме нацеливает комсомолию на решение этой проблемы.
Без политехнизации системы народного образования, без политехнического воспитания подрастающего поколения не удастся «создать рабочего, который стоял бы на уровне все возрастающей техники».
Косарев говорил о том, что нужно техническую культуру внедрить в быт, в семью: