Зимовать пришлось в Харькове, и лишь в начале апреля следующего года вернулись в Киев.
Александр Максимович сразу же приступает к работе над книгой, над ее второй частью. Собирает материал, делает выписки, обдумывает сюжет… и так каждый день: с половины десятого до четырех. «Больше бы хотелось, как бывало до войны, — с досадой признается писатель, — по сердце не то, приходится с ним считаться».
Радостным в его жизни становится день 26 июня 1944 года. Это двойной праздник: 25-летие комсомола Украины с вручением ему ордена Красного Знамени и награждение Александра Бойченко.
Вечером в Оперном театре состоится торжественное заседание. Конечно, пойти туда Александр Максимович не может. Вся надежда: услышать его трансляцию по радио, но, на беду, не работает репродуктор.
Все ушли уже на вечер, а он лежит и волнуется.
Часов в шесть кто-то постучал. Оказалось, техник радиоцентра.
— Мне поручено проверить и привести в порядок вашу радиоточку, — сказал он Александру Максимовичу, который был удивлен, ибо помнил, что никто из домашних никому не говорил, что радиоточка работает плохо и, кажется, никого не просил починить ее. Но все-таки кто-то узнал о том, что делается у него дома, и вот, пожалуйста, техник…
Начинается торжественное заседание. Александр Максимович ловит каждое слово. Как хочется знать, что делается в сегодняшнем комсомоле. Ведь это ему отдал он лучшие годы своей жизни…
Зачитывается Указ о награждении комсомола республики, потом о награждении Александра Бойченко орденом Трудового Красного Знамени.
И вдруг как-то сжалось сердце, перехватило дыхание.
Он старался сдержать свое волнение и не мог. Вечер продолжался, зачитывались поздравительные телеграммы…
Вскоре вернулась Александра Григорьевна. Услышав слова «орденоносный комсомол Украины», она спросила:
— Уже передавали Указ о награждении комсомола?
— Передавали.
Ее лицо озарилось радостью.
О своем награждении он молчал, думая, что придет с вечера Неля и расскажет, но не выдержал и рассказал сам. Александра Григорьевна бросилась к нему, ласково обняла и выбежала в другую комнату… Они оба плакали от счастья, только врозь.
Приходят поздравления. Большинство из них — от боевых друзей. От тех, кто вместе с ним громил остатки националистических и белогвардейских банд, строил донецкие шахты и криворожские домны, создавал колхозы и совхозы…
Приходят письма и от незнакомых людей, особенно после того, как в «Правде Украины», а со временем и в «Комсомольской правде» были помещены рассказы о жизни Александра Бойченко. Вот что пишут ему воины одной из воинских частей Прибалтийского фронта:
«Ваш образ преданного Отчизне, партии комсомольца — бойца за новую, социалистическую жизнь на фронте хозяйственного и культурного строительства нашей страны, вдохновляет нас, бойцов переднего края фронта, на ратные подвиги до полного разгрома фашистской гадины».
В другом письме от бойцов есть такие слова:
«То, чего вы ждете и просите от нас, а именно — поднять Знамя Победы над Берлином, при всех трудных условиях нами будет выполнено!»
Эти строки письма запали ему в душу. Поздно вечером он снова и снова перечитывал их и долго не мог уснуть. А когда наконец сон поборол его, увидел, что идет вместе с воинами в атаку… Нет, это мечта с оружием в руках идти на врага, только мечта.
Заглядывают к нему боевые друзья, овеянные дымом ц пожарищами войны, радостью близкой победы. Он смотрит на них с открытой, теплой улыбкой.
— Если б только успеть… Я напишу о ваших боевых делах… Это будет продолжение повести о дружбе, о славе, о подвиге, о доблести комсомола… — взволнованно говорит Александр Бойченко.
Приходят к нему и люди малознакомые или незнакомые совсем. Был среди них и писатель Николай Строковский, так рассказавший об этом.
Он входит в небольшую, чистую и светлую комнату. Видит у окна шкаф с книгами, столик с радиоприемником и телефоном. Двери на балкон широко раскрыты, но рама затянута кисеей. Хорошо слышно, как шумят листья каштанов.
Гость приближается к никелированной кровати, поставленной на четыре велосипедных колеса, в которой лежит Александр Максимович. Белоснежная простыня закрывает его до самого подбородка. Коротко подстриженные русые волосы. Ни одного седого волоска. Глаза спрятаны за толстыми стеклами.
— Пожалуйста, садитесь напротив меня! — говорит Александр Максимович, не шевельнувшись. Его голос ровный и выразительный.
— Не нарушил ли я распорядок вашего дня? — спрашивает гость.
— Нет, — отвечает Александра Григорьевна. Чувствуется, что опа привыкла к посетителям, и приход их не вносит ничего необычного в жизнь дома. А Александр Максимович тихо добавляет:
— У меня сегодня выходной: Дарья Михайловна, секретарь мой, повезла свою Валюшу в Ирпень, в лагерь, и я отдыхаю…
И вскоре идет уже непринужденный разговор между хозяином и гостем. Говорят они о последних новостях, о сессии Академии наук, о спектаклях Театра имени Ивана Франко.
— Я знаю, нового человека интересует, что со мной. Расспрашивайте без церемоний, — говорит вдруг Александр Максимович очень просто, и сразу исчезают последние перегородки, которые обычны между людьми малознакомыми…
Все, кто приходил тогда в серый дом на улице Кирова, наверно, запомнили Александра Бойченко таким, каким увидел его писатель П. Федоренко:
«Лицо его стало более бледным, на нем еще выразительнее обозначилось страдание, но улыбка все та же, по-детски открытая, немного удивленная, будто он прислушивается к чему-то удивительно интересному, когда улыбается. И голос его сохранил бывшую уверенность, спокойствие, теплоту».
А вскоре еще теплее становится на душе у Александра Максимовича. И не только потому, что все больше и больше приходит к нему знакомых и незнакомых людей. И не только потому, что на дворе весенний месяц май и появились на его подоконнике нежные подснежники и первые пахучие ландыши… Потому, что приходит в его дом книга — первая часть трилогии «Молодость».
У его кровати собрались друзья, те, кто знал давно, и новые друзья. Был здесь и Борис Спиридонович Буряк, сохранивший в памяти эту встречу.
Глядя на Александра Максимовича, он, — видать, припомнил сейчас Уфу, как читал «с карандашом» и правил рукопись будущей книги. А теперь вот она — эта книга…
Руки Александра Максимовича уже совсем не двигались, и он не мог не только взять свою книгу, но даже прикоснуться к ней. И тогда, волнуясь и не сводя взгляда с книги, пахнувшей еще типографской краской, он сказал:
— Положите мне на грудь…
Книгу положили ему на грудь. Александр Максимович смотрел на нее так, как, наверное, смотрит на свое первое дитя счастливая мать. Так почувствовал он весомость своей первой книги. Но он тогда не мог почувствовать и предвидеть ту художественную весомость, которую ей суждено было приобрести в нашей литературе.
Приходит к Александру Бойченко-писателю признание. Союз писателей Украины принимает его в свои ряды…
Присылают Александру Максимовичу письма читатели и те, кто еще не смог, но очень хочет прочитать его книгу, письма со всей страны, а позже и из-за границы.
«Дорогой тов. Бойченко!
Узнав из газет о том, что вы написали книгу «Молодость», посвященную героической молодежи Украины, я очень захотел прочитать ее, — пишет из далекого Заполярья Г. Сухокобыла. — Но достать здесь книгу не так-то легко. И вот я обратился за помощью в ЦК ЛКСМУ. Теперь, прочитав ее, пишу вам письмо. Мне хочется от всей души поблагодарить вас за эту чудесную повесть.
Я не участник тех событий, которые описываются в ней. Я родился в 1921 году, но для меня очень дорог комсомол, потому что он воспитал меня и сделал человеком…
Читая вашу книгу, я невольно вспоминал книгу Н. Островского «Как закалялась сталь». Особенно хорошо показаны в книге вашей Василий Бойчук, Софрон Искров, Наталка, Гафийка, Андрей. Хочется быть достойным этих людей и во всем подражать им.