Потом, я, конечно, показал ему кулак, но потрепал по плечу и шепотом похвалил за находчивость и проявленный командный дух, хотя сам не понимал что это за такая невидимая субстанция, и откуда и у Максимки взялась такая зажигалка.
Дальше, мы должны были по очереди – в три захода, переправить всех на другой берег реки Ирени – на двенадцати местном катамаране. Никто не потонул.
На том берегу еще был веревочный квест, и кульминация – бревно, перекинутое через овраг трехметровой глубины.
Галчата на бревне даже не вздумали притормозить, я тоже помчался все десять метров над оврагом на автомате как весенний лось, за мной проскочила попискивающая словно мышка – Надежда, балансируя руками как знатный канатоходец, а храбрая и спортивная наша Алеся, вдруг замерла и не смогла сделать и шагу.
– Что случилось?
– Кажется, я боюсь, – шепчет она мне на правое ухо, я по тому же бревну вернулся обратно, чтоб ее подбодрить.
– Но ведь мы проиграем…, ты слышишь, тикает время: Тик-так?
– Пусть, – она чуть не плача, прикусила нижнюю губу.
– Давай, я встану внизу, на дне, и если ты вдруг упадешь, то поймаю.
– Точно поймаешь? – она улыбнулась, смахивая предательскую слезу, похожую на растаявшую снежинку.
– Ага, – я спустился в овраг, где было сыро, навалено сухостоя и пахло болотом. И встал прямо под самым бревном.
Алеся продвигалась по бревну медленно, чуть ли не с закрытыми глазами, я шел – понизу, стараясь совпасть с ее ритмом движения, но все равно чуть не опоздал. Алеся упала, где – то на середине, с тихим: Ой…!
– Я ловлю тебя, слышишь! – заорал я, и время как будто замерло, или совсем остановилось.
Она упала точно в мои руки, удивительно невесомая, но мне все равно пришлось присесть, чтобы ее удержать. Ее лицо оказалось рядом с моим лицом, и мы поцеловались. Впервые. Нам казалось, что в этом мире мы теперь только вдвоем, одни, и вокруг никого, совсем. Нас никто не видит. Но видели все…. Но отчего – то, промолчали. И только лыбились, заразы, в спину. Впрочем, мы теперь тоже часто улыбались – глядя друг на друга, замирали, выпадая из этого пространственного континуума, оказываясь снова наедине, или просто – вместе.
*
А ночью, после отбоя, кое – как дождавшись, чтобы остаться одним, отправились гулять. Пусть все крепче уснут…
Нам так хотелось романтики, большой луны, бокалов с французским вином, набережную у реки и ароматы цветущих роз.
Но в наличие были лишь спирт, луна и река, я предложил сделать шампанское – разбавив спирт лимонадом, но он закончился как назло (три баночки пепси я взял с собой вместо пива, когда подумал, что «еду – то – к детям»). Алеся, предложила привезенную из дома бутылочку минералки, никогда не пил такой гадости как спирт с йодированной минералкой, Алеся тоже, но мы лишь смеялись, в голове все равно приятно зашумело и стало тепло и свободно, взявшись за руки, мы отправились к реке. К реке вели сто ступеней, крутых, деревянных и шатких, на этой старой лестнице были и два десятка фонарей, но их никогда не зажигали.
Мы стояли посредине пути, обнявшись, и смотрели вниз – на реку, в которой отражались большие летние звезды, и любовались разведенными в речной долине метрах в ста от лестницы кострами, ну никакого уединения. Проклятый Горшок…
*
Внизу, в долине реки вторые сутки стоял отряд инструктора – Горшка. Тридцатилетнего оболтуса. Всего такого нескладного, заросшего черной бородой. Не снимающего своей камуфлы болотного цвета даже в жару. И очень милой – рыжей и веснушчатой воспитательницы – Нюрочки, приколистки и насмешницы – 17 лет.
Двое суток назад, они должны были уйти на сплав, в их корпус въехали новый отряд – ребята из Чернушенского детского дома, их питание в столовой было выдано сухпайком на неделю вперед, и поэтому им приходилось готовить себе завтраки, обеды и ужины на костре самим.
Почему они не ушли? – спрашиваешь ты.
Ты еще спрашиваешь?
Конечно Горшок, кто знал, что ему нельзя давать деньги, совсем нельзя. Получив обязательные для идущих на сплав с детьми – НЗ. Деньги – на непредвиденные обстоятельства (если кто – то из детей вдруг случайно поранится, или заболеет, чтобы можно было сойти с маршрута и заплатить местным за машину или медикаменты, купленные в поселковой аптеке), вожатый – инструктор – Горшок, купил ящик контрафактной водки. И никуда не поплыл. Во-первых, потому что, он «не говно», «на катах ходят, а не плавают». Во – вторых, потому что «устал….» Вернее бухал.