Нюрочка сходила с ума, пока ее не взяли на поруки детишки ее же отряда, парни 12-15 лет, вдруг повзрослели, они вместе со своими одногодками – девочками, дружно разбили палаточный лагерь, организовали дежурство, сами готовили пищу. К ним сначала бегали – сверху из большого лагеря, а потом – забили. Ребята справляются, а водки у Горшка осталось максимум на сутки. Не то чтобы он сам выпил такую уйму бутылок водки, просто нашлось слишком много помощников: как местных, так и из соседней деревни, ну и кое – кто из лагеря Ирени, тоже бегал поддать.
*
Мы с Алесей хотели обойти лагерь Горшка стороной, чтобы побыть еще наедине, но нас заметили скучающие мальчишки – дозорные и пригласили пить чай.
Отказывать этим бедолагам, было неудобно, и мы согласились, расплатившись за гостеприимство тем, что было – я снова рассказывал свои страшные сказки…. Ребята ежились и двигались поближе к костру, пока один храбрец, я так и не узнал его имени, не предложил – прогуляться на деревенское кладбище в километре от этого места.
Из всего отряда Горшка идти до кладбища вызвалось кроме того храбреца, еще двое. Но, появившаяся – не вовремя Нюра, закричала, что никуда их не отпустит, только через ее труп, тем более на кладбище – ночью. Только если вот если с нами: то есть с Кириллом и Алесей.
Я сказал Нюре: спасибо! Однако отвертеться, не удалось, пришлось нам с Алесей, топать на это самое кладбище с отважной тройкой – не спящих бездельников – посреди ночи….
Если честно, не было страшно, ни нам, не ребятам. Отчего – то казалось, что ничего не может случиться в эту ночь. Возможно, виной был спирт или любовь. Мальчишками, конечно, двигала глупость и отвага.
И действительно, почти ничего не случилось…. Так звездно, и благоуханна была эта ночь, шелест листвы, широкая тропа – бегущая в лес, большая желтая луна давала достаточно света, чтобы видеть дорогу и лица друг – друга. Все дышало свежестью трав и накопленным за жаркий день теплом.
Деревенское кладбище оказалось почти у самой реки – на холме, оно было новое, небольшое и ничуточки не страшное.
Да, мы наблюдали свечение зеленого света над одной из могил, я рассказал, что это – скорее всего трупные газы. Кажется где – то прочел. Все наши согласились, и, впитывая мои объяснения, кивали как сомнамбулы. Но ребятам все равно стало не по себе, они сказали, что тут скучно и они отправятся обратно в лагерь. Мы хотели идти с ними вместе, но ребята заупрямились, видимо не хотели, чтобы их считали трусами. А мы с Алесей не стали настаивать, решив, что пойдем сзади, на расстоянии слышимости и просто будем целоваться.
Так и было, пока на очередном витке лесной тропы, мы снова не вышли к реке. Алеся стояла к реке лицом, а я спиной, глядя в лучистость ее глаз, когда они вдруг стали такими большими.
– Там что–то плывет….
– Кто? – повернулся я к реке.
– Не видно, но что – то очень большое.
– Может собака или человек, а может медведь, я забрался на ближайший пригорок. То, что плыло через реку на наш берег, больше всего было похоже ни на что: какая – то огромная серая тень – как – будто заросшая диной скатавшейся шерстью, размером точно, больше обычного человека. Я взял Алесю за вспотевшую ладошку, и нагнувшись к правому уху, прошептал: бежим!
И мы побежали, ух-х как мы бежали, и только вскарабкавшись на лесенку на самый верх мы подумали про Горшка и его отряд. Я предлагал спуститься и предупредить.
– О чем? – спросила Алеся.
– Ну, о том…
– Я туда не пойду.
– Хорошо, я один.
– Я не останусь одна.
– Хорошо, давай – поорём.
И мы долго орали, пока к лестнице не подошли недоуменные горшковцы.
– Там на наш берег плывет какая-то страшная фигня, – заорал я им так, чтобы услышали. А они, лишь смеялись, думая, что это продолжения ночи пугалок.
– Что делать?
– Пойдем спать, – сказала Алеся и поцеловала меня в губы.
– Ну, пойдем, – я шел, скрипя своей совестью, я действительно испугался, но пытался убедить себя, что все это нам показалось. Выдумки – пустые страхи. А когда мы дошли до своего корпуса и палаты вожатых, Алеся, пройдя внутрь, скинув футболку и шорты, оказалась в моей кровати. Тогда, я вообще перестал думать, я только хотел, конечно – ее.
– Я тебя хочу, – она улыбалась и только плотнее прижалась ко мне уже раздевшегося и нырнувшего в свою кровать, туда – к ней.
О боже, как расстегивается, этот чертов замок на лифчике! Да ладно, я помню, но почему он всегда заедает в самый нужный момент!
Нащупали центр, подвести под него пальцы и как бы оттянуть немного от спины и приплюснуть концы застежки. Пальцы рук должны держать застежку за то место, где цепляются именно крючки. Такое движение возьмет застежку на излом и крючки снимутся. Не хрена они не снимались…