Сосновский зло зыркнул на Шнеерзона за то, что он перехватил разговор, и, получив одобрительный кивок Леона, проговорил.
– Мы готовы к сотрудничеству и, насколько я знаю Мамбу, он будет только «за» и, с удовольствием, «поглотит» очередных переселенцев. Но ему нужно оружие.
– Ого, какой у него аппетит! А он, точно, негр?
– Точно. Хотя, все те, кто с ним разговаривают, в этом сомневаются. И не без причин. Но вы не ответили на мой вопрос об оружии.
– Даже так. Интересно. Очень интересно. Необычно. Надеюсь, вы сможете отправить ему всю информацию, по нашему разговору. Я буду ждать. А в знак нашего будущего сотрудничества, хочу вам предложить большое парусное грузовое судно. Это чайный клипер «Ветер», услуги команды оплачены на год вперёд, дальше можете поступать с этим кораблём, как вам заблагорассудится.
– Ну что ж, раз мы все детали уже обсудили, мне пора, дела не ждут. А время – это деньги!
Далее, разговор коснулся малозначащих деталей и, вскоре, оба посетителя откланялись и ушли, оставив «святую» троицу в недоумении, от встречи и неожиданно открывшихся возможностей, да ещё и владельцами парусного подарка.
Отец Пантелеймон находился в здании Священного Синода и докладывал о состоянии дел в Африке.
– Отец Клементий организовал монастырь, и к нему валом повалили новообращённые. Негры, прости Господи, – он широко, три раза, осенил себя крестом, – негры, хоть и дикари, а словно дети, во всё верят. Обмануть их не представляет труда. Верят в духов, особенно, в духов Вуду. В силы природы и прочее.
– О чёрном короле Иоанне Тёмном я уже докладывал. Сим есм не прост. Аки змей прозорлив, аки лиса хитёр. К тому же, колдун, по местному – унган. Да не раз он от гибели уходил, и души своего ближника, пойманного на предательстве, лишил. Не иначе, нечистая сила вмешалась, – и он снова перекрестился. Боюсь я его, – обратился отец Пантелеймон к Священному Синоду, члены которого сидели в большом помещении, со стенами, расписанными библейскими сюжетами.
Санкт-Петербургский митрополит Антоний, в ответ на это, проговорил.
– Недостоин сана твой страх. Веру коптскую принял сей муж?
– Принял, владыка.
– Так чего же ты боишься. Не в полной власти он у демонов, борются за его душу и ангелы. Вечна та борьба, а значит, и нашей церкви пора в этой борьбе принять посильное участие.
– Что же касается души… Глаголю я, не в силах человека лишить её, а по твоим словам выходит, Иоанн, всё же, человек. Так что, опоил он его поганым зельем, и потому потерял разум этот человек. Много ядов было известно во тьме веков. И о таком… слышала церковь.
– Чёрный самородок, вот кто твой Мамба, ибо открыл, неведомы никому, знания. Много, видно, он исходил непроторенных дорог в Африке, понабрался чудных сведений и рецептов, да много трав узнал. А известно, что целебная сила должна до-зи-ро-ва-ться, – по слогам произнёс митрополит, – иначе – это яд.
– А твои опасения, что не человек он, а оборотень, и от смерти легко уходит, напрасны. То давно известно. Были на моей памяти люди, не раз под смертью ходили, а каждый раз уходили от неё. То на войне было. Только с места сойдёт, туда снаряд упадёт. В штыковую идёт, а штык вражеский мимо него идёт. Звериная сила живёт в чёрном дикаре, чувствует он, аки зверь, опасность. Так то не чудо, то – скрытые возможности тела, сделанного по образу и подобию Его!
– Ты, вот что Священному Синоду скажи. Готов ли чёрный царь дальше воевать и землю от европейских колонизаторов очищать, да забирать всё большую власть себе.
– Готов он, ещё как, готов. Только и думает об этом, и днём, и ночью думает. Сидит над картами, чертит на них углём, продумывает всё, и это негр!?
– Больно умён он и грамотен. С офицериком штабным полдня просидел и всё выведывал, как да что делать, как воевать и как побеждать, и всё, ведь, понял. Другой и за пять лет не поймёт, а этот, всё на лету схватывает, как будто, в университете каком учился, да по медицине, лучше фельдшера Самусеева, пропойцы окаянного, знает.
– Да и тот, ужо, пить бросил, да женился, на бабе огромной, да страхолюдной. Да и я грех свой позабыл. Не пью, уж почти, всё о Боге размышляю.
– То у тебя правильные мысли, – сказал митрополит, – о Боге надо постоянно думать и свои помыслы, согласно его воле, исповедовать. Но Бог не поможет нам церковь содержать. Он о душе заботится, да нас, в помыслах наших, направляет, да силы работать даёт.
– А вот, как наши приходы содержать, это уже наше дело – людское, и никто, окромя как мы сами, нам не помощник. Так вот, и спросить я тебя хочу. Переселенцы наши собираются в Африку, и на то, даже, есть благословление и разрешение царя нашего – батюшки, императора Николая II. А переселенцы все голытьба, с голодающих губерний. То богоугодное дело.