Та, судорожно, закивала своей головой и заголосила.
– Заткнись Мапута и жди!
Крокодил, продолжал пялиться на старуху, будто не веря своей удаче, или наоборот чувствуя подвох, а может пытался рассмотреть в этом сморщенном создании, что-то женское или вкусное.
Напрасно, напрасно. Гастрономических изысков, в сегодняшней программе, было не предусмотрено. Червячок, был несколько сухим, но живым. Наверно, это всё-таки убедило крокодила в правильности его атаки, и он быстро поплыл к берегу, надеясь полакомиться человеченкой, пускай и старой, но зато сладкой.
Заметив его движение и примерно рассчитав, когда он вылезет на сушу, я громко крикнул:
– Мапута, беги!
Старуха, словно вихрь, подскочила со своего места и промчалась мимо нас обдав, волной горячего воздуха и вонью кишечных газов. Прифигели все… Я, не ожидавший такой прыти от старухи, воины, не ожидавшие, что закусон крокодила, так быстро сбежит, и тем самым подставит их под удар.
И крокодил, который раскрыв рот, как раз выбегал из своей лужи, которая только по недоразумению называлась рекой, и тоже не ожидавший, что добыча, до этого безропотно сидевшая на песке, так рванёт от него.
Первым очнулся я, и изготовившись, с силой метнул своё кривое копьё ему в пасть. С глазомером, у меня было всё в порядке, (вот, что значит уметь порошки мерить на аптекарских весах), и свежий чистый воздух. И копьё, дико вращаясь вокруг своей оси в воздухе, по совершенно дикой траектории, всё-таки смогло залететь крокодилу в пасть.
Подавившись им и осознав, какую непростительную ошибку он совершил, крокодил развернулся и попытался сбежать, обратно в свой вонючий закаканый водоём.
– В атаку, бей его!
И мы все бросились на крокодила. Несчастный не успел ни сбежать, ни даже съесть моё невкусное копьё, как сразу был пойман за хвост троими неграми, а тут и я подоспел, и с размаху опустил свою булаву из акации, ему на череп.
Череп немножко хрустнул, шипы акации проникли ему в мозг, и крокодил издох. Как потом оказалось, к моему великому сожалению, хрустнул не его череп, а моё копьё. И крокодил зараза, сразу не издох, а ещё изрядно нас помучил, сражаясь за свою крокодилью шкуру.
Но я, успел заметить его хитрый взгляд, смотревший на меня исподтишка, и правильно расценив его, не дал захватить себя врасплох ударив своим мачете. Острое лезвие, всё-таки пробило его череп и проткнуло его мозг, словно сварливая жена своим визгом, мозг своему мужу.
– Победа! И триста килограмм, нежного диетического мяса, были предоставлены всему племени. А ещё крепкая кожа крокодила, его острые зубки, которые пошли на стрелы и страшная голова, мозг которой высосала Мапуту. Ну, после его приготовления конечно.
Мы ещё долго, после этого искали Мапуту, от страха забившуюся в заросли слоновьей травы, но запах нежного жареного крокодильего мяса, доплыл и до неё, и она выползла из зарослей с повинной, и как я уже говорил, с истинно женской коварностью и мстительностью, высосала весь мозг у жареного крокодила.
Оценив её способности, я решил её назначить смотрящей за моей хижиной, а также бессменным организатором моего питания и охранения ночью. Её визгливый голос, мог перекрывать гнусное хихиканье целой стаи гиен, когда она орала.
Так что, у старухи были скрытые достоинства, для меня очень выгодные. Кроме этого, она теперь была предана мне лично, и я мог, хоть иногда спокойно расслабиться и заснуть в своей новой, и безусловно комфортной, по сравнению с другими хижине.
Хотя в этом, были и недостатки. Как только организм начал получать в основном животную пищу, а не растительную, он тут же стал мне подавать недвусмысленные сигналы, о желании размножаться, которые я, как мог гасил. Но против природы не попрёшь, и женщину мне хотелось всё сильнее и сильнее, но что-то достойных, в деревне не находилось, а остальные были слишком молоды, для такого дела.
Наконец, проблема стала колом и в прямом и переносном смысле. Так как утром, ещё не до конца проснувшись, и ещё не отойдя от своих сладких эротических снов, я вышел в туалет… и чуть не проткнул старуху, своим естеством. Она как раз в это время уже готовила завтрак.
– Охо-хо-хо, раскудахталась та и смылась. Отлив избыток жидкости и снова натянув на своё тело набедренную повязку, я посмеялся над собой и отправился делать дела, так и не позавтракав.
Но Мапута, не была бы Мапутой, если бы не стала помогать решать проблемы своему вождю. И когда я пришёл ночевать в свою хижину, там меня уже ждали, робко поглядывая на меня, две женщины, не самой приятной наружности, но и не отстой совсем уж.