Он, естественно мне не поверил, но я его не разочаровал, воткнув дротик в его раненного товарища, тот задёргался и захрипел, дальше один из двух моих воинов, которые вернулись, когда опасность миновала, (естественно, они получили за это свой фунт лиха от меня), по-моему приказу, стал его тягать туда-сюда, а тот никак не реагировал, даже кричать не мог, а только вращал глазами от ужаса.
Этот ужас передался и моему новому другу охотнику, когда он осознал, что его ждёт и слова раскаяния в содеянном против меня, полились из него, не то, что ручьём, а широчайшей рекой вырвавшейся из плотины. Узнал я многое…, явки, пароли, размер груди его жены, какая погода будет завтра, но то, что было нужно мне, он мне тоже рассказал. Пришлось его отпустить.
Я ж не зверь, я добрый. Вернее добренький, как называла меня, одна из девушек, после очередного внезапного для неё расставания. Так что всем не угодишь, а мне лень было прогибаться перед каждым.
Перед тем, как отпустить "доброго самаритянина", я немножко ввёл ему яда в кровь, парализовав одну его руку, а то вдруг, он не поверил, но мои слова, только сплошная правда, и она поможет, говорить другим обо мне, правду и только правду.
А именно, что не надо связываться с Ваном, он то конечно… добрый, но уж очень справедливый, так что живите спокойно, пока меня не трогаете. Вроде незадачливый охотник, всё понял, как надо и даже обещал познакомить меня со своими боссами. Я бы с его дочерьми или сёстрами лучше бы познакомился, но тут уж, как говорится – не свезло. Я за взаимовыгодное сотрудничество, а не за беспредел.
Как говорится, "любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда, да, да, да!"
Так что, хочешь царствовать, будь сильным и жёстким, но справедливым. Ну так вот, предатель, был выведен на "чистую дождевую воду", заклеймён позором и привязан к позорному столбу. История позорного столба, тоже довольно примечательна. Этот столб, притащили негры, выловив его из реки и пытаясь из него сделать смотровую вышку.
Но я, успел увидеть это безобразие, обозвал их дебилами, чего они не поняли, наверно подумали, что это я их похвалил. Ну да, дебил, – это ещё не самая тяжёлая форма умственной отсталости, есть и похлеще, так что, действительно, наверно, я их похвалил, глядя на кривое и гнилое дерево.
Кроме, как в роли позорного столба, эта насмешка над растительным миром быть и не могла. Так что, эта дрянь, была вкопана на импровизированной площади, где и напоминало всем, об их несуразном подходе к жизни.
Вот к этому столбу, воины и привязали несчастного предателя. Будучи привязанным, он неожиданно признался в содеянном и выдал своих сообщников, которые тоже не от большого ума, припёрлись на площадь, чтобы развлечься и заодно посмотреть на мучения своего товарища, что ж – "Каждому своё".
Недаром, это латинское изречение, было написано на воротах немецкого концлагеря. Эти недалёкие сообщники, были тут же схвачены и брошены на колени передо мной.
Но с ними, я собирался разобраться попозже, а пока, они остались, просто зрителями. Я опять сказал речь, о вреде предательства и о жестоком наказании за него, её подхватили, все жители селения, громко скандируя – "предателю смерть".
Во время этого мои воины, расстреливали предателя отравленными стрелами и тот висел на столбу медленно умирая. Мне было погано на душе, но ещё было горше видеть, что это необходимо делать. Наконец, посчитав, что наказание сыграло свою воспитательную роль, я отдал приказ убить предателя, как того раненого охотника, служившего примером для развязывания языка. Мучения предателя были прерваны и все разошлись.
Вот такими методами, мне приходилось поддерживать лояльность ко мне и это становилось всё более необходимым, насколько расширялась моя власть, и чем больше у меня становилось в подчинении людей. Но ситуация усугубилась, и пора было выходить из своего селения, как из скорлупы, чтобы принять участие в дележе власти, а то эта власть, вскоре заявится и к тебе.
Время пришло, и пора было брать власть в свои руки, а значит готовиться в повторный поход. Эх ничему, этих негров жизнь не учит. Но сначала, я хотел провести разведку боем и поохотиться на носорога. В общем, было чем заняться и над чем подумать.
Сначала должен быть носорог и я любовно погладил свою тяжёлую однозарядку. У меня всего было к ней четырнадцать патронов и я её берёг, как зеницу ока, вычищая шомполом и смазывая жиром бородавочника.