Он стал заваливаться набок и так уже лежал не в силах больше подняться. Увидев, что носорогу пришёл конец, я бросился искать Нбенге, и вскоре нашёл её неподалеку лежащей без сознания. Хвала всем богам, она была жива. Только её левая рука была сломана и из неё торчала острая кость прорвавшая тонкую чёрную кожу. Перелом был открытым и её надо было спасать, пока она не истекла кровью.
Призвав все свои познания в деле оказания первой медицинской помощи, в частности, при открытых переломах, я стал накладывать ей на руку жгут, чтобы остановить кровь.
Пользуясь бессознательным состоянием девушки, я вправил сломанную кость обратно, зафиксировав её с помощью своего копья, а потом, с помощью выдернутого из туши носорога сломанного дротика, обвязав его волосяными ремнями и прикрутив его, как можно плотнее и жёстче.
Мои… блин верные воины, где-то дрыстали по кустам, думая, что их вождь давно убит и сейчас праздно проводил время в качестве раздавленной лепёшки, но увы, они жестоко ошибались. Меня нашли возле убитого носорога загонщики во главе с Наобумом, которые не видели картину нападения носорога на меня и поэтому не сбежали раньше.
Увидев, меня живого, а белого носорога мёртвого, они стали кричать и танцевать вокруг него, пока сильный удар моего кулака не напомнил Наобуму, кто здесь вождь и главный охотник, а кто предводитель всего лишь загонщиков. После моих криков и брызганья слюной, не чёрной, а белой, один из загонщиков, добежав до покосившейся акации, проворно забрался на неё и снял мою винтовку, притащив её мне.
Повесив её на плечо и отдав своё копьё Наобуму, я поручил ему собрать всех разбежавшихся воинов и заняться носорогом, разделать его тушу, снять с него шкуру и отрубить рог, ну и так далее, только не есть! А сам, схватив Нбенге на руки бросился бежать к селению, где у меня были некоторые растительные ингредиенты, что помогут мне спасти ей жизнь, и залечить перелом.
Девушка была лёгкая, и какое-то время я тащил её на руках, но бежать из-за этого было скорее не тяжело, а неудобно. И я перекинул её на плечо, стараясь не задеть сломанную руку.
Временами, я останавливался, чтобы передохнуть. Тридцать километров, не та дистанция, чтобы на одном дыхании её преодолеть. Девушка была по-прежнему без сознания. Взяв её опять на руки и прислонив к плечу, я пошёл уже спокойным размеренным шагом.
Вскоре её дыхание стало более размеренным, а потом её правая рука дрогнула и обвила мою шею, а лицо прижалась к моей груди, по которой потекли её слёзы. Что это были за слёзы, я не знал, но думал, что от боли. Не знаю, как принято утешать в племени своих женщин, но я умел только ласково нашептывать в её маленькое ушко успокаивающие слова.
Может, мне показалось, но её ухо было постоянно развёрнуто к моим губам и кажется, даже увеличилось в размерах. Наконец долгая дорога в саванне подошла к концу, и я прибыл в селение.
Увидев меня с лежащей на моих руках Нбенге, все всполошились. Женщины стали метаться в разные стороны, бестолково суетясь и крича противными визгливыми голосами. Пока я не прекратил это безобразие, наорав на них, и стал раздавать приказы, подкреплённые не только голосом, но и затрещинами.
После этого всё пришло в норму и женщины, быстро организовали и воду и настой лекарственных трав и сонное зелье, чтобы пострадавшая сильно не мучилась. Уложив Нбенге в хижине скорой медицинской помощи, которую я не так давно организовал путём практически сверх естественных усилий и призывая всех духов на головы бестолковых негров, я стал оказывать ей помощь.
Проверил и наложил новую шину, омыл ей руку от крови, дал сонное зелье, чтобы она могла спокойно уснуть, и вышел из хижины, уловив на прощание от неё такой полный обожания взгляд, от которого мне стало не по себе. Нет, я конечно любил девушек по своему и они меня любили, но как-то привязываться к конкретному человеку мне никогда не хотелось. Весёлая жизнь безо всяких обязательств была мне дорога, как золотая монета скупердяю.
В этом плане я удивлялся своим бывшим подругам, мне то это было выгодно, я получал от любви, не только чисто эстетическое удовольствие, но и вполне приземлённое, а вот чем это было выгодно самим девушкам, которые менее физиологичны, чем мужчины, так и осталось для меня загадкой.
Но сейчас, всё было несколько по-другому, когда человек изначально не предназначенный для войны, готов отдать за тебя жизнь, это внушает к нему разные чувства, но все очень сильные.
Где-то там, в глубине моей груди, что-то ворохнулось, но я отмахнулся от этих мыслей и переключился на текущие события. Весть о том, что я лично копьём убил белого носорога, вскоре прилетела в селение, принесённая одним из воинов, что как последняя скотина и сволочь, бежал сзади меня и ни разу не помог мне, пока я нёс девушку, постоянно прячась в траве.