Любовь у меня была многоразовой и очень насыщенной. И Нбенге, в полной мере ощутила её настойчивость и безапелляционность. Но она сама хотела такого шага и думаю осталась довольной, если не сказать больше.
В чём я смог убедиться поздним утром, когда проснулся от великих трудов и в прямом и в переносном смысле. Нбенге сияла, и надела на грудь, красивую побрякушку сделанную местными мастерами из ракушек, бусин и ещё какой-то хрени, что я ей как-то подарил. Теперь этот подарок, гордо раскачивался между её стоячих грудей и подпрыгивал при ходьбе так же радостно, как и соседки по бокам.
Я хоть и был дурак, дураком, но её сияющее лицо, выдало её с головой и этот подарок очевидно был не так просто надет, а нёс какой-то скрытый для меня смысл и возможно был подтверждением её, уже теперь высокого статуса, который, она тут же начала подтверждать, усевшись перед хижиной и готовя мне завтрак, покрикивая на моих воинов, чтобы они принесли котёлок, чистую воду и продукты.
Если Нбенге потеряла девственность, то я, судя по её поведению, потерял гораздо больше, и незаметно для себя приобрёл статус женатого мужчины, естественно по их африканским обычаям. Задумчиво почесав свою покрытую мелкими и жёсткими кудряшками голову, я горестно хмыкнул и пошёл заниматься делами.
Дел было много. Набрать в своё войско крепких молодых мужчин, найти продовольствие, накормить голодных. Разместить возвращающихся жителей.
Поначалу, я даже взялся строить хижины по своему проекту, но быстро бросил это занятие, поняв его бесполезность. Окрестные деревни, отказались признавать мою власть и стали жить сами по себе, а недобитые суданцами вожди и прихлебатели старшего вождя засели по деревням и собирали воинов.
У меня же осталось сто тридцать человек и ещё за спиной моя деревня, которой, я никак не мог подобрать название. Жители Бирао, никак не хотели принять того, что я теперь их главный вождь, хотя я и объявил себя его приемником. Требовались казни и достаток, в который я мог привести город.
Но казны здесь не существовало в принципе, а что было, было же и разграблено. Что-то я, смог вернуть, разбив суданцев, что-то они унесли с собой. Что-то забрали местные жители и сбежавшие прихлебатели старшего вождя. Но в целом мне досталось разрушенное селение, в котором ничего не было, кроме голодных и диких негров.
Ещё вокруг сжималось кольцо недоброжелателей, последней каплей, стало известие, что главный вождь, который обитал на западе страны, направил на борьбу со мной, огромное по местным понятиям войско – целых пятьсот воинов. У меня же оставалось 130, да в моей деревне около трёхсот. Так что да, силы были явно не равны, да и поддержки от местных не было.
И я решил уйти обратно.
Глава 16. Отступление
Плюнув я стал собираться в обратную дорогу, продовольствия у меня было мало и надо было поспешать. И тем не менее, я взял с собой всех желающих, включая женщин с детьми, не взял только стариков и убогих, которые были балластом. Со мной шло, ещё тридцать негров изъявивших желание стать у меня воинами.
Всего, вместе с воинами, получилось около трёхсот человек. Бросив всё ненужное, я приказал отправляться в дорогу, и мы тронулись, растянувшись длинной колонной, словно тело огромной змеи, ползущей под палящим африканским солнцем.
Двое суток мы шли по саванне следуя вдоль реки, из-за женщин и детей невольно сбавив темп, на третьи сутки мои разведчики сообщили, что за нами есть погоня. Главный вождь, действительно выслал за нами большой отряд, который жаждал мести.
Хотя с чего бы это. Я вождя не убивал, его визиря тоже, суданцев разгромил, добычу отнял, женщин детей стариков спас, город захватил, старшим вождём себя провозгласил! А тут такая чёрная неблагодарность. Прям черствость чёрствостью, безо всяких намёков на белое пятнышко признания моих заслуг, перед партией и правительством. Ну, в смысле, перед народом и собой.
В общем, не любят меня негры, ой неее любят. Ну да ладно, ещё пару суток форы у меня есть, а там посмотрим, как чёрная карта ляжет, вверх рубашкой, или вниз рубашкой, всё равно она с обеих сторон чёрная, как ни посмотри.
Своих новую паству бросать я не хотел, отобранные были здоровыми и крепкими мужчинами, и женщинами с детьми и подростками, что должны были увеличить количество моих поданных. Но увы, воины были из них, хреновые, как пиво пенистое из хмелепродуктов, в котором был только спирт и искусственный пенообразователь.