В семи днях пути от деревни находился крупный местный город Ньяла, через который проходил один из караванных путей. Этот караванный путь проходил мимо берегов Голубого и Белого Нила и нам явно было туда. Захваченная деревня была небольшой и довольно бедной, даже по понятиям Африки, так что кроме рабов, как считали мои поданные, и новых подданных, – как считал я, мы ничего в ней практически не взяли, оружие и тряпки не в счёт.
В качестве рабов, я отобрал два десятка мужчин и полтора десятка женщин в возрасте от 13 до 30 лет, милостиво оставив многодетных женщин с детьми, стариками и мужчинами, которые мне не подошли, дальше здесь хозяйствовать, и даже не спалил их деревню.
Конечно некоторые женщины, которые были ещё привлекательны были вынуждены дать попользоваться своими прелестями захватчикам, но это изменить, было уже не в моих силах. На всякий случай, я оставил себе двух помоложе, но не стал их трогать, а пометив их белой краской из глины, как свою собственность, отправил вместе с отрядом моих воинов в Баграм.
Воинов я отправил с пленными немного, всего двадцать человек, опасаясь даже не того, что пленные взбунтуются и перебьют своих конвоиров, а того, что впереди их опять должны были встретить суровые джунгли и без хорошей охраны, они могли и не пережить все тяготы и лишения этого трудного пути.
Разделившись, мы отправились в прямо противоположные стороны. Местность впереди становилась всё более засушливой и радовала разве что, отдельно стоящими развесистыми акациями и стадами жираф, что величаво шлялись по саванне.
Глава 20. Бой за Ньялу
Недостатка в пище не было, потому что охота приносила свои плоды. О том, что здесь проходил караванный путь по транспортировке рабов, напоминали время от времени попадавшиеся человеческие обглоданные кости разных размеров, свидетельствуя о печальной участи пленников и жестокости окружающего мира, что даже в наше время, прорывается временами из уст нашей элиты:
– "Ничего, бабы, ещё нарожают".
– "Денег нет, но вы держитесь", ну и так далее.
– «И наш мир перенаселён"- хотя в какой-то мере это и является правдой.
Не вдаваясь в дебри чужеродных истин, я шагал по засушливой африканской степи и отправив в разные стороны быстроногих разведчиков, пытался поймать в свои сети какой-нибудь караван, путешествующий здесь, или просто кого-нибудь кому не повезло здесь ходить.
Никого не попадалось. Горячий воздух создавал марево, которое колебалось перед глазами, подымаясь от раскалённой земли к жаркому солнцу, и снова возвращаясь назад, чтобы ещё более горячим воздухом, снова подняться вверх.
Вдалеке, сливаясь с линией горизонта показалась полоса яркой зелени, которая покрывала берега великой реки Африки – Нила, который назывался в этой местности, Голубым Нилом.
Мои воины вместе со мной совершали переход за переходом, но так никого и не видели. Слава бежала впереди нас, а может, я льстил себе, и так просто совпало. Наконец мы стали приближаться к цели нашего перехода и впереди показались уже убранные поля, опалённые жарким солнцем.
А вслед за ними и городские постройки. Спрятаться посреди выжженной саванны, постепенно превращавшейся в полупустыню, нам было негде. Поэтому мой отряд шёл ускоренным маршем намереваясь взять город, несмотря на его сопротивление.
Нас уже давно заметили, но мои воины не знали усталости, закалённые постоянными многодневными переходами и движимые моей, хоть и не железной, но твёрдой волей. Да, им и нравилось быть сильными воинами, что было явно написано на их решительных и довольных лицах. Тем более в случае бегства, их ждали очень неприятные последствия, если бы я конечно остался бы в живых.
Я вёл отряд опять двумя колоннами, по две полусотни с каждой стороны. Город приближался и уже стали видны глиняные низкие дома характерные для мусульманских народов. Исламизация этого региона шла уже два столетия и вместе с религией, были переняты и архитектурные изыски.
А, Ньяла была уже большим городом, и в нём даже были караван-сараи для караванов и путешественников. Загудели длинные трубы и на его окраине стали выстраиваться защитники города. Было их много и все они были одеты в одежду белых цветов. В туники, халаты, безрукавки и другую разномастную верхнюю одежду, вплоть до обычных набедренных повязок.