Ну а днём, я был всегда Великий Вождь Ван, короче ВВВ.
Саванну мы прошли за семь суток и вот впереди показались четырёхугольники полей, а за ними длинная стена живой изгороди с одинокими четырьмя вышками по углам. Всё население моего города вышло встречать меня, радостно крича и разбирая трофеи, что мы притащили с собой. Пленников никто не трогал, зная моё отношение к ним.
Затем, вся толпа стала вокруг запела, и заплясала, тряся задницами и выделывая ногами немыслимые па.
– Да, – думал я, – что вы хорошо умеете, так это танцевать, потом петь, а потом просто ни хрена не делать и подыхать от этого с голоду, но всё равно не делать ровным счётом ничего.
Наконец праздник закончился, всех пленных увели и распределили по хижинам, трофеи прибрали и разошлись отдыхать. Посмотрев на обветшавшие вышки, покосившиеся участки стены, грязь и мусор на улицах, я подумал про себя.
– Ну держись, Наобум, специально никого трахать до завтра не буду, чтобы все досталось только тебе одному… грёбанный ты разгильдяй.
Утро началось бодро для меня и печально, для остававшегося за старшего Наобума. Мои матюки были слышны по всему городу. Я, не сдерживал себя, и орал во всю мощь своей грудной клетки и здоровых лёгких, заодно отрабатывая свой командирский голос.
Надо сказать, что отработал на отлично, по-крайней мере Наобуму хватило с лихвой. Через полчаса, я с удовлетворением наблюдал, как сотни людей бросились убирать мусор и подметать улицы, ремонтировать вышки и заделывать дырки в стене, которые проделали они же сами, чтобы не обходить стену, а ходить где им было удобно, сокращая себе путь, то до реки, то до полей, то до саванны, куда они уходили на охоту или в патрули.
Но всё, я вернулся и пока не наведу порядок и не расширю свой город с громко говорящим названием Баграм, больше не пойду никуда в поход. Я вам сделаю, негодяи, как ни хрена ни делать и балдеть, в отсутствии своего горячо любимого вождя, или наоборот горячо не любимого вождя. Почувствуйте мою любовь, мои неблагодарные поданные. И работа закипела…
Наведя порядок в городе, занялся размещением новых поданных, которых перевёл из разряда пленников в моих полноценных поданных, предоставив им место под хижины и следя за тем, как они их строят. Все ремесленники передали мне свои пожелания и что они хотят увидеть в качестве кузниц и так далее.
Две недели, я занимался этим. А потом снова обратил внимание на свою армию, закалённую в боях местного значения. Всего на полигоне выстроилось пятьсот двадцать воинов и сотня ландмилиции вызванная из Бирао и Бырра, которая состояла из новобранцев.
В строю обычных воинов, которые ходили со мною в походы стояла и новая полусотня, собранная для восполнения потерь, полученных в Дарфурском походе. Выкрикивая свой лозунг: – Потому что мы БАНДА! – я завёл толпу, и они станцевали боевой танец, думая, что это они типа маршируют.
Высоко подкидывая ноги и распевая боевые песни, они подняли пыль на плацу полигона и долго ещё не могли успокоиться, демонстрируя свой боевой пыл, смешанный, с поднятой их ногами пылью красной африканской земли. Особенно усердствовали в этом ландмилиция и молодое пополнение.
Ну да это и понятно, когда ничего не умеешь и ни в чём серьёзном не участвовал, только и остаётся демонстрировать свой грозный вид и решимость воевать. Мне нужно было как-то пропагандировать свою захватническую деятельность, и я решил называть свои операции по захвату территории громкими названиями: – «Сила воды»; «Чёрный брат»; «Едкий яд»; «В плен, только баб», "Пошли вы на…", ну и так далее.
А пока…, пока моё негритянское войско отплясывало боевые танцы, но стараясь держать хоть какое-то подобие шеренг.
После развлекательной программы – для меня, и высоко ответственной и торжественной – для них, я толкнул перед ними речь, рассказывая какие могучие воины здесь собрались и как мы пойдём завоёвывать звёзды, но нет, к сожалению, не звёзды, а обычный, дикий и непредсказуемый мир, причём исключительно Африканский.
Весь остаток этого дня они отдыхали, потребляя жареное мясо и распевая боевые песни у костров. Наутро я погнал всех на сельхозработы. Ты сынок в армии, а армия, это не только война, но и тяжёлая изнуряющая работа на собственный прокорм. А кормить свою армию мне надо было. Поля большие, работать некому, всем бы только повоевать, да с трофеями прийти домой, хвастаясь перед другими своими успехами и удачей.
Поработав с неделю по уборке батата и прочего проса, высадив саженцы фруктовых деревьев, притащенных из Ньялы, мои войска были отправлены на водные процедуры в реку, и заодно половить рыбу, и крокодилов с бегемотами, если из них кто-то ещё выжил.