— Это последнее, свежее донесение от Люси.
— А кто такая Люси? — довольно нетерпеливо спросил Жуков.
— Это вас не касается. Люси передает донесения от Дятла, он очень важный агент в гитлеровской Германии. Я надеюсь, генерал… — Сталин выдержал паузу, давая понять, что генеральское звание вполне может оказаться временным, — я надеюсь, генерал Жуков, что вы регулярно посылаете ваших людей в разведку?
Жуков напрягся. Подобный вопрос был чуть ли не оскорблением. Однако он постарался скрыть возмущение и ответить как ни в чем ни бывало:
— Товарищ Сталин, я готов лично поручиться, что наши люди ходят в разведку и днем, и ночью. И без «языка» им приказано не возвращаться.
— Тогда скажите, — вкрадчиво спросил Сталин, — как, по-вашему, можно ли верить сообщениям, что немцы готовятся к наступлению?
Сталин и Берия ждали. Тонкогубый Берия, привыкший никогда не заговаривать первым, а всегда дожидаться от Сталина прямого вопроса, протянул донесение Жукову. В робости и скованности шефа НКВД было что-то зловещее.
Жуков сказал, глядя на Сталина:
— Судя по последним сведениям, которыми я располагаю, это донесение правдиво… во всяком случае, что касается положения на передовой…
— Но ведь немцы могли подтянуть туда несколько частей просто для маскировки, — возразил Сталин.
Жуков вздохнул. Он ненавидел хитроумные интриги на военных советах, ненавидел, когда его вызывали в Кремль. Впрочем, он постарался, чтобы Сталин не заметил его вздоха. Да, это вполне в духе Сталина — никому, абсолютно никому не доверять!
«Неужели в ставке Гитлера — где бы она ни находилась — царят такие же интриги?» — подумал генерал.
Однако он не желал признать себя полностью побежденным.
— Конечно, — сказал Жуков, — но предыдущие донесения Дятла оказались на удивление верными, словно их посылал кто-то из ближайшего окружения Гитлера. У вас, как у солдата, наверняка есть нюх на подобные вещи…
— Надо еще немного подождать… пусть поступит еще несколько сигналов, и тогда решим, можно на их основании действовать или нет.
Сталин опустил глаза и вытряхнул пепел из трубки в большую пепельницу, стоявшую на столе. В полутемной комнате красновато мерцали искорки. В Москве по-прежнему экономили электроэнергию. Генерал Жуков понял, что его больше не задерживают.
Оставшись наедине с начальником секретной службы, Сталин немедленно достал второе донесение и протянул его Берии. Затем, не глядя на него, прокомментировал:
— Вот, пришло из Лондона. Английский офицер ВВС Линдсей полетел из Северной Африки на встречу с Гитлером. Боюсь, что Черчилль опять взялся за свое.
— Вы хотите сказать, они намереваются заключить с немцами сепаратный мир? — осторожно предположил Берия, прочитав текст донесения.
— А разве я это сказал? Подождем, как будут развиваться события.
Это была излюбленная фраза Сталина, он всегда занимал выжидательную позицию, пока не понимал, какой поворот принимает дело. То же самое он сказал и в июне 1941 года, когда в Кремль со всех сторон стекались сообщения о неминуемом нападении Германии на Советский Союз.
— А если это все же подтвердится? — отважился спросить Берия.
— Тогда мы примем суровые меры. Или ты со мной не согласен?
А в Люцерне за два часа до описанных событий Рудольф Ресслер, закончив передавать донесение в Москву, приставил назад откидывающуюся доску, которой был замаскирован радиопередатчик, и закрыл дверцу шкафа, где находился смысл всей его жизни.
Даже после того, как была установлена дальнодействующая антенна, он соблюдал меры осторожности. Швейцарский инженер, не военный, а штатский, протянул провода по периметру комнаты, поверх рамы картины.
Ресслер давно приготовил убедительное объяснение.
— Я хочу слушать «Би-би-си», ловить их передачи, — сказал он. Жена Анна ждала Ресслера в дверях. Наконец раздался знакомый звук — захлопнулась дверца кухонного шкафа.
— Давай лучше я дождусь курьера от Массона, — предложила Анна. — А ты ложись в постель и постарайся уснуть. Я сняла копию с донесения. Она в конверте. Пока ты выходил на связь, я позвонила на виллу Шульца.
— Что бы я без тебя делал? — вздохнул Ресслер.
— Умер бы с голоду.
— Из-за этой проклятой войны все полетело кувырком, — продолжал Ресслер. — Я немец, а получаю шифровки из антинацистского подполья. И передаю их потом в Москву! Я обеспечиваю швейцарской разведке копии с них — мы именно так договаривались, за это они и разрешили мне работать в их стране. С ума сойти можно, да?