-Угу… - Промямлил Кривой.
-Не « угу», а «Так точно»! Ну, ничего. Свист научит вас Родину любить. – Наклонил голову к правому плечу, подумав о чем-то. – И вот что, Кривой.… Чтобы не заблудились дорогой или, не дай бог, не приспичило отстать, присев в кустиках по горькой нужде, мои родичи вас проводят.
Привычно дернулась губа, оскалились острые белые зубы, и жуткий рык застряв в сердцах, разлетелся по лесу.
-Они сторонкой пойдут, чтобы не пугать вас. Уяснили?
-Угу. – Кривой, забыв всю науку, мотнул косматой башкой.
-К ночи встретитесь с моими бойцам. Ребята они тихие, смирные. Но грубости на дух не переносят. Поэтому вежливо и тактично скажете им кто вы и куда.…И пойдете дальше. Шагом марш!
Кривой осторожно скосил глаза в сторону. Почудились желтые безжалостные глаза…. Вздрогнул, зябко поежился.
Повесив голову, боясь оглянуться на оставленное в куче оружие, «новобранцы» пошлепали к вершинам неминучей славы.
-Запевай!
Взревели дикими голосами, распугав лесную живность и разную птичью мелочь.
Саженей через сто в спину ударил недовольный волчий рык, заставивший бедолаг затрусить рысцой, чтобы поскорее скрыться с его глаз.
Стас беззвучно засмеялся.
Поверили или нет его невинному обману? Дойдут ли? А славно бы было если Свисту удастся обтесать их. Леха, наверняка, не обойдет их своим вниманием. Такие бродяги в разведке не последние люди.
Запрокинул голову и эхо широко и щедро разнесло волчий вой по лесу.
«Кашу маслом не испортишь». – Скупо усмехнулся он.
Не касаясь стремени, прыгнул в седло, и с места отправил коня в широкий галоп. Упущенное время не вернешь, но стремиться к этому надо.
Время, время, время….
Вечный цейтнот!
Не погоня за неведомым врагом, не скачка за приключениями, а бег за временем.
Больше никаких остановок, решил он. Прочь от соблазнов. Только вперед!
И несет конь, упрямо встряхивая гривой и со злобой вгрызаясь в безжалостные удила. Проносится во весь опор через села и веси, заставляя удивленно оборачиваться мужиков и баб, отскакивать в сторону детвору. Диво дивное. Не приходилось раньше такого видеть, чтобы слепец, словно зрячий на коне так скакал. К тому же за плечами рукояти мечей торчат. А еще и третий меч к седлу приторочен. Тут же у седла лук в саадаке, а по другую сторону два тула, битком набитые стрелами. И несется слепец так, словно у него не два, а четыре глаза…
Короткий отдых, и снова вперед, вперед, вперед.… И так день за днем.
До реки уж было рукой подать, когда дорогу перегородило разлапистое дерево. Придержал коня, подумав, что само по себе на дорогу упасть не могло. А если все-таки упало, значит это кому-то надо.
На дорогу один за другим вышли пять человек. Остальные не выходят. Осторожничают. Следят, скрываясь за деревьями. Луки в натяг, стрелы на тетиве. Эти куражиться не будут. Народ тертый. Переговоры не только неуместны, но и излишни.
Вскинул коня на дыбы, толкнул вперед в гигантском прыжке. Прыгнул с седла и сразу перекатился в сторону. Ошеломленные неожиданной дерзостью одинокой и, казалось бы, легкой добычи, налетчики не сразу заметили его. А когда заметили, пятеро уже тихо лежали на дороге. Его ножи, как и прежде, не знали промаха.
Те, что прятались за деревьями, потеряли его из виду. Внимание на короткий миг отвлек конь Стаса, который бушевал и бесновался на дороге, превращая безжизненные тела в кровавое бесформенное месиво.
Ему же этого времени хватило, чтобы оказаться у них за спинами. Свистнули в его руках мечи. Полыхнуло холодом голубое сияние…
-Долго еще не переведутся дураки на белом свете. – С досадой проворчал Стас. – Бывает, что и один в лесу воин. Сами виноваты. Только дерево понапрасну сгубили, немочь белая!
Зацепил вершинку арканом. Конь налег грудью, уперся ногами, стягивая лесину с дороги.
-Молодчина! Люди спасибо скажут. – Похвалил он коня, поглаживая жеребца по дугой выгнутой шее, чтобы успокоить. – Дымком попахивает, жилье близко. Разбойнички далеко от жилья не уходят. Кормиться чем-то надо. И тебе тоже…Может в хорошие руки пристрою? Не оставлять же тебя в лесу?
Лес между тем редел.
Вблизи опушки «увидел» приземистую избушку. Срубленная неизвестно когда из матерых стволов, она от старости уже вросла в землю. Из под крыши, крытой дерном, и из всех щелей, к небу поднимался дым. Перед домом в десятке шагов неуклюжая уродина, вырубленная из огромного бревна. Похоже, скульптор пытался изваять Рода или родственное ему божество. Не его вина, что получился тихий ужас. Бог на то и бог, чтобы вселять в людские души благоговейный страх. Поэтому совсем необязательно лепить из него красавца. Если так, тогда автора трудно обвинить в отсутствии творческой оригинальности.