— И где только берут такие? Мы с «Макаровыми», а у них на руках сплошной импорт. И заметь, Стас, не дешевый! Что б я так жил!
Бурлит в парне казачья кровь, бьет в бесшабашную Лехину голову. Ему бы шашку в руку да буланого коня, да что бы ветер в ушах свистел. А так ветер свистит пока преимущественно только в Лехиной башке.
Взвыли сирены.
— Вот и маски-шоу! Протокол готов к подписанию.
Железные нервы у Лехи. А язык! Порой сам бы вырвал. И под каблук!
А на стажировку в отдел пришел весь из себя чистенький и опрятный. Все пытался в отделе найти горячее сердце и чистые руки, согласно заветам железного Феликса. И что там еще сказано? Холодный ум? Эх, жизнь!
Над пустырем прокатился первый выстрел.
— Это что там за отморозок? — Леха привстал на колено и приготовился к броску. — Стас, так все царство небесное проспим. Благодарностей не достанется.
— Лежи, торопыга. — Успокоил его Стас. — Наслаждайся природой. Наше от нас не убежит, как бы сильно этого не хотелось. Смотри, какой вечер. К тому же река рядом. А небо?
ОМОН работал, как на учениях. «Калаш» в зубы, прикладом по загривку.
— Мордой в землю! Ноги раздвинуть. Руки на затылок!
Хоть в новостях по телику показывай.
Несколько братков прорвали оцепление и гигантскими прыжками бежали на них. Прорвутся к реке, а там ищи — свищи…
— Леха!
Прыжком отлепился от земли. Ударил всем телом в грудь набегающего братка. Перевернул на брюхо. Браслеты щелкнули на запястьях.
Прогремел еще выстрел.
— Леха, берегись!
Но Леха и сам видел, что у братка в руке «ТТ». А эта машинка любой бронник пробивает. Упал на землю. А пока вставал, браток мимо шмыгнул и был таков.
— Все Стас. Ушел, отморозок, в пещеру. Сейчас со страху, гад, будет на каждый шорох палить, пока всю обойму не выпалит.
Насчет пещеры, правда, громко сказано. Какая там пещера! Нора и грот, метров двадцать длиной. И еще несколько отнорков тупиковых. Но пацанов в свое время, да и его самого, пещера эта манила так, как сейчас и игровые залы с однорукими бандитами не заманят. Каких чудес только не рассказывали в прежние пионерские времена о тайнах пещеры. Будто и монахи там скрывались при неизвестно, каком царе-батюшке. И Пугачевский атаман Чур, или Чир, уходя от погони, остановился в них на короткое время, чтобы награбленное золото спрятать. Позднее страсти поутихли. А сейчас даже подрастающие поколения окрестных домов не заглядывают сюда. Пряталки забыты. В войну или казаки-разбойники не играют. Настоящей войны до колик в животе хватает. Даже бомжи почему то обходят ее своим вниманием. Поэтому вход в пещеру зарос диким бурьяном. И продираться сквозь сплошной репей и матерый татарник, или как его там по научному зовут, даже за золотом пугачевского атамана, охотников отыскать практически не возможно.
Пока Стас ждал омоновцев и предавался воспоминаниям о нелегкой судьбе пещеры, Леха уже скрылся в непролазных зарослях.
— Куда, придурок? — Крикнул он, совершенно не надеясь, что его напарник услышит его, и кинулся следом.
Протиснулся в узкую щель и сразу шагнул в сторону, одновременно обшаривая взглядом пещеру и пытаясь отыскать своего беспутного напарника. В пещере было темно, но света вполне хватало, чтобы, передвигаясь, не спотыкаться.
— Леха, ты где? — Не громко позвал он.
— Да здесь я. — Послышался не довольный голос. — Не кричи. А то этот отморозок и здесь палить начнет. Эй, братан! Не вздумай стрелять! Мало того, что статью схлопочешь…
Договорить Леха не успел. На голос прогремело сразу несколько выстрелов. В замкнутом пространстве пещеры звук их не чуть не слабее, чем выстрелы орудия главного калибра какого-нибудь крейсера.
За спиной послышался слабый шорох. И сразу же загрохотало. Стас, не раздумывая, прыгнул вперед, поскользнулся на, покрытом густой жирной глиной, камне, и растянулся на дне пещеры. И тут же, кувырком, прочь от сыплющихся сзади, камней, туда, где должен был стоять Леха.
Щелкнула зажигалка в глубине пещеры. Мелькнул огонек сигареты.
«Не нервы, а стальные канаты у парня. — Подумал Стас и двинулся на огонек. — Хоть бы заматерился для приличия, как и подобает настоящему оперу».
Такое понятие, как тьма непроглядная, было здесь совсем не уместно, поскольку могло внушать еще кое-какие оптимистические надежды. А сейчас же не было ни малейшей надежды разглядеть даже кончик собственного носа. Обвал намертво закупорил пещеру, лишив ее единственного источника света.
Наконец добрался до Лехи. Закурил, сел рядом. В пещере, по прежнему грохотало.