Леха проводил, засуетившийся, стриженый монолит взглядом прищуренных внимательных глаз и тихо спросил.
— Как ты думаешь, Леха, это у них форма одежды такая что ли? Центнер дурного мяса в вперемешку с салом и поверх шеи темя с жующей пастью?
Но Леха пропустил его философский вопрос мимо ушей.
— Стас, ты тоже думаешь, что эта дырка работает по принципу — сюда, пожалуйста, обратно извините?
Стас поднял глаза к небу и вздохнул.
— Не знаю Леха. Спроси, что полегче. Давай лучше покурим, пока этот интеллектуал костер гоношит. А все ответы будем искать утром.
Глава 2
Ночью практически не спалось. Лежал, подремывал в полглаза. Слышал, как ворочался Леха. Даже сейчас, очевидно, переживал парень о несостоявшемся свидании со своей сероглазой Настей. И как тут не ворочаться, когда заявление в Загсе лежит. Ворочается. Но спит. А может не от переживаний ворочается, а оттого, что на голой земле лечь пришлось. А не приведи господь здесь, в этой траве скорпионы бродят и змеи ползают? Не известно, на каком свете уснул и не понятно, на каком свете проснешься. Не хочешь, да заворочаешься. Нет, чтобы разделить со своим боевым другом и напарником груз тяжких размышлений.
А Толян даже не спит. Отдирает, как говорит соседка, баба Люба. Храп выдает такой мощи и силы, что никаких децибел не хватит для его измерений. Земля дрожит. Завидный характер у парня.
Костер, который его стараниями разожгли, давно погас. Даже остывшую золу свежим утренним ветерком разносит по пустырю. Или это не пустырь, а чисто поле? В неведомой земле?
Под бронник заползла, какая то мелкая зубастая сволочь. Изгрызла все бока, зараза. И что особенно обидно, не почешешься.
Поднес руку с часами к глазам и посмотрел на стрелки. Странно. Часы, словно остановились. Стрелки не продвинулись вперед не на одно деление. Приложил к уху, послушал,…ходят. Потряс над ухом, как у умных людей водится. Механизм работает, колесики тикают. А стрелки даже не дрогнули. Загадка природы!
Показалось, что стало чуть светлее. Встал и для приличия помотал руками в разные стороны, чтобы разогнать застоявшуюся кровь. Осторожно ступая, чтобы не потревожить молодой утренний сон Лехи и братка, направился туда, где предположительно должно было быть злополучное отверстие. Долго всматривался, ощупывал и обшаривал руками. Прополз на коленях полгектара. Безрезультатно! Нет не входа, не выхода. Заросло. Затянуло. Как и не бывало!
Сел в траву. Закурил. Подумал, что сигареты надо бы поберечь. Хорошо, что имеет сволочную привычку с давних пор класть в карман по утрам две пачки сигарет. Долго оглядывал горизонт.
Заворочался Леха. Сел, помотал чубатой башкой, приводя себя в чувство.
— Уже куришь? Натощак?
— Извини. — Равнодушно улыбнулся Стас. — Завтрак еще не готов.
— Ну, тогда и я без завтрака. — Согласился с доводом Леха. Красиво щелкнул зажигалкой, затянулся и выпустил дым кольцами. — Что надумал?
Стас пожал плечами.
— Может, копать начнем? У этого бугая силы, как у танкового тягача. И мы поможем.
— Во первых не чем. А во вторых, наша пещера и эта гора, думается, абсолютно не совмещаются на одной прямой. А если и совмещаются, то расстояние, между ними может быть каким угодно…
— Ты так думаешь?
— Можно подумать, что у тебя другая мысль! На часы посмотри. Посмотрел? А теперь обозри бескрайнее небо над головой. Нашел, что-нибудь привычное твоему глазу?
Леха кивнул головой.
— Стоят…
— Ой, ли? А ты послушай.…А сейчас оглянись по сторонам. Особое внимание обрати на иллюминацию над головой. Это похоже на то, что осталось у нас за спиной, когда мы ломанулись за этим чучелом?
Леха сжал губы и свел брови на переносице. Включил мыслительный процесс.
— Версии?
— Какие версии? Ты пока дрых, я в поисках этих версий на коленках чуть до вершины не дополз!
— Так не сидеть же здесь!
— Вот в этом ты прав, мой дорогой напарник. Только в каком направлении не сидеть?
Леха вскинулся на ноги и завертел головой, оглядывая не знакомые просторы.
— А вон, кажется, тропа или позабытый проселок. — Указал он рукой. — Куда — нибудь, да выйдем.
Из травы поднялась стриженая голова.
— Эй, пацаны, кончай пургу гнать. Чет, я не как не въеду в ваш базар. Мне домой надо. Какой проселок? Я согласен, типа, на чистосердечное!
— Все, Толян. — Леха не мог упустить такой возможности порадовать братка. — О доме забудь. О дружбанах тоже. И чистосердечное писать не надо. Амнистия. Вступаешь на светлую и длинную дорогу новой жизни.
— У тебя, опер, в натуре крыша протекает, что ли? Какая светлая дорога? Ищем дыру и ползем обратно. Там уже конкретно спасают…