Но тут я ударил кулаком по столу и потребовал позвать профессора Мак-Коркла; однако его на вечеринке не оказалось. А я был бы совсем не прочь взглянуть на человека, который, как уверял меня Энди, стоит того, чтобы платить ему сто долларов в неделю.
Студенты отбыли вечерним поездом; Флоресвилль опустел. Я вернулся в гостиницу, увидел, что в номере у Энди еще горит свет, толкнул дверь и вошел.
Энди восседал за столом. Тут же находился и содержатель игорного дома. А заняты они были тем, что делили кучу денег фута[17] в два высотой. Куча эта состояла из пачек, а каждая пачка – из бумажек по пятьсот долларов.
– Ну вот! – говорит Энди. – Теперь все правильно: по тридцати одной тысяче в каждой пачке… А-а, это ты, Джефф! Подходи, не стесняйся. Это наша доля от выручки за первый семестр во Всемирном университете. Теперь ты можешь убедиться, что филантропия, если правильно к ней подойти, оказывает благодеяния не только берущему, но и дающему.
– Волшебное зрелище, – говорю я. – Да ты, Энди, чисто доктор всех наук!
– Доктор не доктор, а утренним поездом придется нам отсюда уезжать, – говорит Энди. – Иди-ка, Джефф, собери воротнички, манжеты и газетные вырезки.
– Дело недолгое, – говорю я. – А все же, Энди, хотел бы я познакомиться с этим твоим профессором Джеймсом Дарнли Мак-Корклом.
– Проще простого, – говорит Энди и поворачивается к содержателю игорного дома. – Джим, – продолжает он, – знакомься: перед тобой мистер Джефферсон Питерс.
Рука, терзающая мир
– Многие великие люди, – сказал я, уж и не помню, по какому поводу, – признавались, что своими успехами они обязаны женщинам.
– Да, – сказал Джефф Питерс. – Мне приходилось читать о Жанне д’Арк и других замечательных дамах. Но от женщин нашего времени никакого толку ни в бизнесе, ни в политике. Мужчины сегодня лучше готовят, лучше стирают, лучше гладят. Они и сиделки, и прислуга, и парикмахеры, и стенографы, и клерки в офисах. Единственное дело, в котором мужчины уступают женщинам, – это исполнение женских ролей на сцене.
– А мне казалось, что женская интуиция и хитрость оказывали вам неоценимые услуги в вашей… э-э… профессии.
– Да-да, – энергично закивал Джефф, – всем так кажется. А на поверку женщина – худший помощник в нашем деле. В то самое время, когда вы больше всего на нее полагаетесь, она ни с того ни с сего вспоминает о чести и порядочности и губит все на свете. Я испытал это на собственной шкуре.
Билли Хамбл, мой приятель, с которым я сдружился еще на Среднем Западе, вбил себе в голову странную идею: дескать, правительство Соединенных Штатов должно назначить окружным шерифом не кого-либо, а именно его. В ту пору мы с Энди продавали трости с резными набалдашниками. Если вам случалось отвинтить набалдашник и приложить трость к губам, прямо в рот вам выливалось полпинты[18] доброго пшеничного виски.
Разумеется, полиция и тут совала нос в наши дела, и когда Билл сообщил мне, что намерен заделаться шерифом, я тут же сообразил, что на этом посту он может принести массу пользы фирме «Питерс и Таккер».
– Джефф, – говорит мне Билли, – ты человек не без образования, и в голове у тебя всякие сведения касательно не только основ и фактов, но и выводов.
– В самую точку, – говорю я, – и я об этом никогда не жалел. Я не из тех, кто считает образование бросовым товаром и голосует за бесплатное обучение. Вот ты ответь, Билли, – что ценнее для человечества: классическая литература или скачки на ипподроме?
– Ну-у… это… в общем, хорошие лошади, конечно… нет, то есть я хочу сказать, что поэты и всякие там романисты – они, конечно, на две головы впереди, – отвечает Билл.
– Вот! – говорю я. – А раз так, почему наши власти берут с нас по два доллара за вход на ипподром, а в библиотеки пускают бесплатно? Можно ли, – говорю, – считать это созданием правильных представлений об относительной ценности самообразования и выбрасывания денег на ветер?
– Не догоняю я всю эту твою риторику и логику, – говорит Билли. – Мне требуется, чтобы ты смотался в Вашингтон и выхлопотал мне место окружного шерифа. У меня, знаешь ли, нет никаких способностей к интригам и переговорам. Я человек простой и желаю получить это место. Я участвовал в войне, детей у меня девять душ, я член республиканской партии, хотя не умею ни читать, ни писать. Так почему я не гожусь в шерифы? Сдается мне, что мистер Таккер тоже человек образованный и может пригодиться в столице. Я вам выдам авансом тысячу долларов на проезд, выпивку, взятки и трамвайные билеты. А если вы мне все это обстряпаете, получите еще тысячу, а кроме того – возможность целый год свободно продавать на территории округа свои наспиртованные контрабандные трости.