…Тень от края чаши легла на озеро.
— Надо уходить. — Сказал О Тху. — И уйти как можно дальше от этого места. — Возражений не было.
…Седой, как лунь, А Джонг, вождь племени У Ку, стоял во дворе своего дома и смотрел на вершину Кра-Тоу. Стоял он, сложив руки на груди, и, казалось, сама поза его источала внимание. Казалось, он слушал: не раздастся ли с горы глас богов? Вдали раздался шум голосов. А Джонг встрепенулся. Негоже, конечно, так реагировать на просто голоса, но… По дороге приближались, покачиваясь от усталости, О Тху, И Кун, У Тор и А То. Старый вождь на миг возвёл очи к небу, как бы возблагодарив богов за возвращение этой четвёрки, затем снова опасливо взглянул на облачко пара, взвившееся над вершиной Кра-Тоу. Не нравились ему эти облачка… Юноши подошли к дому.
— Великий вождь… — Протянув к нему руку, дрожащим голосом произнёс О Тху. А Джонг превратился во внимание. — Мы думали, что поход на вершину разрешит наши сомнения… но он лишь окончательно нас запутал… — А Джонг выжидающе смотрел на говорящего. — Мы не верим своим глазам — видимо, боги, прогневавшись, одурманили нас и мы видели то, чего не бывает…
— Для того, чтобы судить, чего не бывает, нужно прожить жизнь длиннее моей. — Медленно, с расстановкой, произнёс вождь. — Говори, О Тху, и… постарайся, чтобы язык твой не спорил с твоими глазами… Даже, если твой разум станет подталкивать его к этому…
— Нет вершины у этой горы. — Долго колебавшись, наконец выдохнул юноша. Седой вождь бросил короткий, но выразительный взгляд в сторону Кра-Тоу. — То, что мы всегда называли вершиной — на самом деле… края огромной чаши, на дне которой плещется… — юноша снова едва выдохнул сказанное, — жидкий горячий камень. — Едкая ухмылка на миг изменила лицо вождя, но тотчас же оно снова стало бесстрастным.
— Я спускался внутри этой чаши почти до самого озера. Там было жарко. — Поспешил выручить товарища И Кун. — Когда в озеро упал камень — он не утонул, как тонет камень в воде, а погружался медленно, как кусок металла — в расплавленный металл. — А Джонг лишь повёл бровями.
— А брызги, которые стекали, шипя, по скалам, потом застыли, как застывают капли метала в кузне Вира. — Вождь поднял на говорившего колючий взгляд. Юноша поёжился. В душе. Вождь молчал.
— И… На что это больше всего похоже? — Наконец спросил он.
— Больше всего это похоже, великий вождь, на кузню Вира. — Ответил сын Охотника. — Да только в кузне той… плавится не металл…
— Что же? — Казалось, спросил, подняв на него ждущие глаза, вождь.
— Камень. — Не совсем уверенно ответил юноша.
— Но камень не может плавиться?… — Не совсем уверенно произнёс О Тху. — Ведь свою кузню Вир строил из камня… Из крепкого камня… — И юноша затих, заметив приподнятую руку вождя: тот думал. Думал он долго. Даже присел — видимо, не питая особых иллюзий по поводу своих, немолодых уже, ног.
— Не нравится мне всё это… — Наконец сказал он. — Видимо, слишком многие из нас… чем-то прогневили Великих Богов… И те решили залить их расплавленным камнем…
— Тогда… Почему же они этого до сих пор ещё не сделали? — Несмело, как бы разговаривая сам с собой, спросил О Тху.
— Чтобы дать возможность спастись тем, кто ещё не разучился думать. — Встав, резюмировал результат своих размышлений А Джонг. — Срочно собери Совет Старейшин. — Негромко сказал он словно выросшему из-под земли в ответ на поднятую руку вождя воину. — Сейчас. — Добавил он, видя вопрос на его лице. Кивнув, воин бесшумно исчез.
— Нам нужно уходить отсюда. — Повернувшись к юношам, как-то обречённо произнёс А Джонг. — Чем больше людей уйдут — тем большая часть племени получит шансы остаться в живых. Уйти надо раньше, чем иссякнет терпение Богов.
— А те, кто не уйдут? — Спросил И Кун.
— Да свершится над ними воля Богов… — Вздохнув, ответил А Джонг, и, подняв руку в знак прощания, повернулся, чтобы уйти.
— Великий Вождь! — Воскликнул юноша и смутился, поняв, что нарушил этикет. А Джонг медленно повернулся. — Но… Что делать нам, Великий Вождь? — Недоумение на лице вождя сменилось задумчивостью.
— Судьба уготовила Вам испытание, дети мои… — Наконец медленно ответил он. — Подобно тому, как я юношей уводил племя от одной погибели, вам придётся уводить его от другой. Ваша задача — сложнее… Ибо погибель — не очевидна… шаман — шарлатан… а люди — так долго жили в блаженстве, что уже не хотят думать… Вы видели, что нас ждёт, своими глазами. Гора пробуждается — это видно. Когда-то… Это уже было, как я полагаю. Тогда языки расплавленного камня… Дошли до вересковой пустоши — с этой стороны, и до реки — с той. Сейчас… Кто знает — не пойдут ли они дальше?