Графиня кивнула.
— Господи Боже, — застонала Джилли, — все знают, что меня заменяют, кроме меня. Графиня, что мне делать?
— Не знаю. Держать голову выше. — Графиня опытным глазом заглянула в глаза Джилли. — Почему бы вам не подготовиться к репетиции, отыграть свои сцены и плюнуть на все это дело? Позвоните другу, пойдите с ним пообедать или в театр.
— Вы именно так поступали, когда…
— Когда меня увольняли? — Графиня принялась пуховкой с рисовой пудрой подправлять грим на лице Джилли. — Да, но перед этим со мной происходило абсолютно то же, что и с вами сейчас. Потом становится легче, поверьте мне. А если вы крутитесь в этом деле достаточно долго, вы научитесь смеяться им в лицо, в их жалкие рожи. Хорошо смеется тот, кто умеет выжить.
Джилли в отчаянии затрясла головой.
— Увы, я не из тех… Я не такая сильная, как вы, графиня. Всю жизнь мне дьявольски везло, и у меня не было проблем, как выжить. Не знаю, справлюсь ли я с этим.
Графиня улыбнулась.
— Я верю в вас. Вы крепкая. А теперь мне надо одеваться к съемке, да и вам тоже. Увидимся на площадке.
— Спасибо, графиня, — хлюпнула носом Джилли.
Графиня ушла, а Джилли начала медленно и очень тщательно одеваться. В пятницу ее героиня Кейс уже должна лежать в клинике, найденная на пирсе в состоянии комы — жертва таинственного нападения, которое авторам сценария еще предстояло обосновать. Джилли должна лежать в больничном халате, в окружении множества медицинских аппаратов. Сегодня она хотела выглядеть как-то особенно, чтобы зрителям запомнился последний день, когда Кейс была еще в сознании.
— О'кэй, — прошептала она своему отражению в зеркале, — теперь мы готовы ко всему.
Она взлохматила свои волосы, оправила юбку, распрямила плечи и вышла из гардеробной.
Лаурин вернулась домой после пробежки и обнаружила на автоответчике послание от отца. Прежде чем перезвонить ему, Лаурин решила посоветоваться с Тини, но той не оказалось дома. Лаурин была разочарована, но быстро оправилась и стала звонить другой своей советчице — Кэтрин Вудс.
— Агентство Вудс, — ответил знакомый ей голос.
— Тини! Что делаешь у Кэтрин?
— Работаю. Привожу в порядок ее архив, отвечаю на телефонные звонки — обычная работа. Хватай машину и приезжай сюда.
— Тини, звонил мой отец.
— Что он хочет?
— Не знаю. Он оставил послание на автоответчике. Я еще не перезванивала ему.
— Так позвони, — посоветовала Тини.
— А если она возьмет трубку?
— Тогда скажи: "Я тебя имела, сука!" — и повесь трубку.
Лаурин пришла в ужас.
— Я не могу сказать такое.
— Но ведь тебе хочется это сказать.
— Конечно, хочется, — призналась Лаурин, — но я не могу.
— Да, ты вежливая девочка, — заметила Тини. — Знаешь, если она возьмет трубку, ты разъединись. Ты не обязана что-нибудь говорить.
— Ладно, — сказала Лаурин, повесила трубку и набрала номер телефона отца.
К ее облегчению, на звонок ответил Бобби.
— Привет, папа, это я. Что случилось?
— Привет, бэби. Где ты была?
— Бегала.
— Вот как?!
Наступила долгая пауза. Лаурин могла расслышать в трубке какие-то странные звуки.
— Папа, что у тебя там за странный шум?
— Это телевизор работает.
— Звуки какие-то странные. Ты что, смотришь мультики?
— Совершенно верно. У тебя прекрасный слух. Послушай, родная моя, мы не могли бы сегодня вместе пообедать?
— Конечно.
— Пойдем в "Серенджити", и я угощу тебя замороженным жидким шоколадом. Я заеду за тобой в половине восьмого.
— Папа, ты всегда опаздываешь. Я встречу тебя там.
— Отлично, бэби. Я люблю тебя.
— Я тебя тоже.
Лаурин тут же позвонила Тини, чтобы доложиться.
— Мы собираемся сегодня вместе пообедать — папа и я. Что ты по этому поводу думаешь? Тебе не кажется, что он хочет сказать мне, что он и мама собираются соединиться?
— Куда он тебя пригласил?
— В "Серенджити".
— Я тебе говорила, придерживайся "Лютеции" и "Цирка".
— Но я не люблю французскую кухню.
— Если ты любишь отца по-настоящему, ты должна дать ему возможность истратить на тебя побольше денег, чтобы он мог справиться со своим комплексом вины.
— Тини, как ты думаешь, к чему бы все это? Правда ведь похоже, что они собираются вновь сойтись?
— А может, ему просто хочется мороженого?
— Нет, у него был совсем другой голос. Нервный и возбужденный.
— Не торопись делать выводы, Лаурин. Если бы он собирался сказать тебе, что они снова сходятся, тебе не кажется, что при этом могла бы присутствовать и твоя мама?
Лаурин помолчала.
— Не обязательно, — сказала она, явно не желая развивать эту тему дальше. — Я позвоню тебе вечером и все расскажу.