Валерий посмотрел в сторону, словно старался припомнить все услуги старого антиквара, по его лицу скользнула, буквально на долю секунды, недобрая тень, вдруг сделавшая его лицо суровым. Столь резкая метаморфоза удивила меня. Значит, в этом деле гораздо больше сюрпризов, чем я могла ожидать.
— Продолжайте, — попросила я, потому как пауза излишне затянулась.
Архипов словно очнулся:
— Да, конечно, простите меня, пожалуйста. Так вот, несколько дней назад ко мне приехал друг. Он, так же как и я, занимается собиранием частной коллекции, но у него большая практика в этом. Артемий посмотрел все мои приобретения, которые я сделал у Гробовского в течение полугода, и ужаснулся. Понимаете, Татьяна, он не продал мне ни одного подлинника. Понимаете, ни одного! Все оказалось копиями, подделками. Кроме последних фигурок. Именно статуэтку Мары я и прошу вас найти.
— Интересно, — заметила я, с изумлением глядя на своего незадачливого клиента, — вы отдавали такие деньги, по сути, совершенно ни за что? Неужели никто, кроме вашего друга, этого раньше не заметил?
— Увы! Артемий — эксперт, он прошел хорошую в этом отношении школу. А я — любитель, вернее, — поклонник красоты. Гробовский, как я считал, для меня был настоящим спасением. У меня есть деньги, у него — опыт и знание рынка. Да-да, у антиквариата тоже есть рынок со своими тенденциями. Что-то особенно ценится, что-то гораздо меньше, и все имеет свойство меняться. Артемий сейчас живет во Франции, поэтому постоянно обращаться к нему я не имею возможности. К тому же он собирает свою коллекцию.
Да уж, дельце. Коллекционер-олух, антиквар, занимающийся то ли подделкой ценностей, то ли их продажей… Самое то для начала недели. Судя по всему, скучать не придется вплоть до уик-энда, а там, если все благополучно закончится, можно будет снова за город.
Пора было переходить к проработке фактов, иначе мы тут еще надолго задержимся. Судя по всему, мой клиент такой же словоохотливый рассказчик, как и древнегреческий Гомер.
— Валерий, как по-вашему, Гробовский — это настоящая фамилия?
— Да, несомненно. Я не раз видел документы, когда оформлялась сделка. Да и в лавке его по имени-отчеству всегда называли.
— Хорошо. А как выяснилось, что статуэтка, которая находится у вас, подлинник?
— Артемий Стрелецкий как эксперт известен не только у нас, но и за рубежом. В его словах я уверен.
— Замечательно. Значит, при случае, если ваш друг будет еще в Тарасове, можно надеяться на его консультацию.
— Да-да, конечно, гостит он у меня всегда недели по две, если вы уложитесь с поисками в это время, то, несомненно, он поможет и сделает все, что в его силах. Единственная проблема — моя занятость. Относительно финансов не беспокойтесь. Самое главное сейчас — разыскать Гробовского и вернуть статуэтку, потому как она представляет огромную ценность не только для меня. Честно говоря, я опасаюсь, что ее вывезут за границу, потом вернуть ее будет просто невозможно. А через несколько дней в Москве пройдет аукцион, и если Витольд Модестович решит перепродать ее там…
Он мог и не договаривать. И так все понятно.
— Тогда предлагаю не терять времени. Мне нужны все телефоны и адреса, по которым в случае необходимости я смогу вас найти. Кроме того, адрес лавки или координаты тех людей, которые имели какие-то отношения с Гробовским.
Валерий достал визитную карточку, потом вынул из нагрудного кармана «Паркер» и необычно аккуратным для мужчины почерком написал домашний и рабочий адреса.
— Одно маленькое «но». Я не посвящал свою супругу в дела коллекционирования. Она, знаете ли, принадлежит к тому сорту людей, которым очень тяжело расставаться с деньгами. Боюсь, она просто не переживет, когда узнает, что вся наша домашняя коллекция всего-навсего собрание подделок.
Я заверила клиента в том, что если мне и придется общаться с его супругой, я не затрону нежелательной темы.
Архипов попросил счет и расплатился кредиткой. Впрочем, другого я и не ожидала. Пообещав позвонить, как только получу первые результаты, я села в машину. Припарковалась я удачно, а вот сейчас выехать оказалось практически невозможно. Говорят, что не бывает безвыходных ситуаций, а вот у меня случилась безвыездная. Что же делать — придется идти пешком или ждать, пока идиот, загородивший мне выезд бежевой «Ауди», соизволит отъехать. Передвигаться пешком совершенно не хотелось — сказывалась привычка к «колесам». Поэтому я не придумала ничего лучше, как следует пнуть иномарку, чтобы сработала сигнализация.
Из бутика, находившегося на противоположной стороне улицы, вылетела совершенно дико наряженная девица и, еще не перейдя улицу, начала вопить. Я не осталась в долгу и высказала ей все, что думала о ее водительских и прочих способностях, нисколько не стесняясь в выражениях. Наконец я обрела свободу движения и направилась в «Лавку древностей».
На пути попадались только «красные» светофоры. Такие редкостно омерзительные события в начале дня могли испортить настроение на всю неделю, однако, когда я увидела вывеску лавки, все неприятности отошли на второй план. Она действительно поражала — большая, изумительно выполненная чеканка, закрепленная на массивном, потемневшем от времени деревянном щите, красовалась над дубовой кованой дверью.
«Да уж, — подумала я, — если такое снаружи, что же ожидает посетителя внутри?»
Несмотря на то что дверь была тяжелой, открылась она на удивление легко, мне практически не пришлось прикладывать усилий. Тихонько зазвенел колокольчик, оповестивший владельца о прибытии очередного клиента. Я еще не успела осмотреться, как передо мной возник импозантный мужчина в темно-синем сюртуке и пенсне.
Сей господин как нельзя более соответствовал обстановке и духу «Лавке древностей». Темные стены практически не обращали на себя внимание, глаза все время блуждали по старинным предметам интерьера, цена которых отражала не только материал и именитость мастера, но и историческую эпоху.
Кресла, буфеты, секретер, лампы и торшеры настолько разнились между собой, что казалось, в одном месте пересеклись времена и страны. Запах пыли веков и дерева, впитавшего в себя ароматы старинных благовоний, делал воздух в лавке густым и каким-то таинственным. Я зацепилась взглядом за глубокое кресло, отделанное черным бархатом, отчего оно казалось практически бездонным. Наверняка стоило оно безумных денег. Моя богатая фантазия тут же дорисовала обстановку комнаты, где оно могло бы стоять.
— Нравится? — спросил меня хозяин лавки, обладающий весьма приятным голосом. — Одобряю ваш выбор. У кресла редкостная история. К его достоинствам можно добавить и следующее: несмотря на то что это ХVIII век, оно не подвергалось реставрации. Это само по себе большая редкость. Думаю, обладать подобным экспонатом, достойным любого музея, радость для каждого коллекционера, особенно если он настоящий знаток. А то ведь знаете как бывает, есть у человека деньги, вот он и скупает все подряд… Даже не задумывается о том, какой вещью ему выпало счастье обладать.
Сетование антиквара вызвало во мне такую гамму почти забытых чувств, что я даже несколько смутилась, хотя подобные эмоции мне не слишком свойственны. Однако, вернув себе самообладание, я постаралась перевести разговор на интересующую меня тему. Впрочем, слова хозяина лавки навели на хорошую мысль: представиться коллекционером очень недурная идея, все лучше, чем стандартное — частный детектив Татьяна Иванова. Почему-то люди, собирающие старинные безделушки, терпеть не могут моих коллег. И, как мне кажется, совершенно напрасно. Будь наоборот, возможно, их жизнь стала бы намного проще.
— Кресло на самом деле великолепное, но я интересуюсь бронзой. Собственно, это меня к вам и привело. Гробовский Витольд Модестович — один из известнейших специалистов в этой области, его мне недавно порекомендовали и посоветовали найти через вашу лавку.