" Кто-то забыл, когда купался, наверное ", - подумал Штирлиц, натягивая потуже сползшую с валенка галошу. Крокодил открыл смрадную пасть и очень неприлично рыгнул.
- Штирлиц, пойдем, а? - попросил Борман.
- Пойдем, - дружелюбно сказал Штирлиц, освобождаясь от строп парашюта. Борман вытряхнул набившиеся камешки из ботинка, вытер нос и медленно побрел за Штирлицем по колено в песке.
***
На берегу, неподалеку от плаката, изображающего обнаженную красотку с надписью " Носите панамки ", сидела весьма знакомая фигура. Приглядевшись, Штирлиц узнал в ней пастора Шлагга, облаченного в закатанную выше колен сутану и потрепанное сомбреро. Пастор ловил рыбу на удочку, изготовленную из лыжной палки, и складывал ее в поржавевший от времени сейф. Сейф плавал здесь же, утяжеленный пустыми консервными банками из-под килек в собственных плавниках, чтобы не уплыл. Загоревшее на ярком бразильском солнце лицо пастора с негодованием смотрело на крупную дырку в носке. Пастор был не в духе и вспоминал родную Германию, фюрера и еще кое-что.
Борман, увидев Шлагга, завопил дурным голосом и побежал к нему целоваться. Пастор обиженно воротил морду, отбиваясь мешающимися лыжами. Все же Борману удалось пару раз измазать постриженную под монаха лысину пастора.
" Привязался какой-то психопат, прости господи ", подумал пастор, брезгливо вытирая голову не первой свежести носовым платком с отчетливыми следами пороха и блинов. - Пастор! - радостно протянул Штирлиц, узнав наконец до ужаса родного похитителя сейфа. Пастор тоже узнал Штирлица, и ему стало не по себе. Сказать Штирлицу, что сейф был пустой, а о банке тушенки он ничего не знает, Шлагг не решался. Он еще помнил, как тяжело вставлять протезы у Бернских зубных врачей, и повторять свои злоключения ему не хотелось.
- Пастор! - радостно поддакнул Борман, приседая от радости и разводя руками.
- Штирлиц... - неуверенно попытался обрадоваться пастор, и Борман опять полез целоваться, хотя вроде бы и не имел к Этому Делу никакого отношения.
Внезапно Штирлиц стал сильно хмуриться. Пастор решил, что Штирлиц вспомнил про сейф, и ему стало немножко нехорошо - зубных врачей Шлагг боялся с детства. На самом же деле Штирлицу заполз в валенок местный предприимчивый таракан и устроил там кооперативную закусочную и выпивочную. Штирлиц казнил зверя и растроганно дернул пастора за ухо.
- Штирлиц, а я сейф не трогал! Я его принес и все...
- Ну вот еще, сейф... - Штирлица не волновали такие мелочи, - да засунь ты его себе в... ну, в это самое... Пастор Шлагг обрадованно затряс сутаной с потускневшим крестом и побежал за шнапсом.
- Это Дело надо отметить, - сказал он, возвращаясь с полупротухшей курицей и графином мутного шнапса. Штирлиц одобрительно кивнул и опрокинул содержимое графина себе в рот. Ему сразу стало очень хорошо. Остальные облизнулись. Борман проводил единственную оставшуюся каплю себе в рот, и сразу же опьянел. Пастор Шлагг, в ответ на его призыв к уважению, осуждающе сказал:
- Ну и нажрался ты, сын мой...
" Нажрался! " - подумал Штирлиц, и ему стало смешно.
- Ничего! - сказал Борман, отбивая чечетку заплетающимися ногами.
- Послушай, Шлагг, ты здесь не видел такого, - Штирлиц попытался изобразить Мюллера, но получился полный придурок. - Такой, - сказал Штирлиц, показывая ниже колен рост Мюллера, - в панамке и с совком.
- А! - Шлагг понимающе захлопнул сейф, из которого шел запах тухлой рыбы и скорчил презрительную рожу. - Этого тут каждая пиранья знает... Он настроил себе песочниц по всей Бразилии и требует всеобщего поклонения.
- Мюллер! Поклонения! - Борману стало смешно. Он уронил свое грузное тело на землю и начал истерически дрыгать ногами. Штирлиц успокоил его ударом валенка по голове. Галоша была недостаточно крепкой, но тем не менее ржание Бормана сменилось глухим всхлипыванием.
- А еще у него гарем где-то в джунглях, - сказал пастор Шлагг, скрепя кривыми зубами, и прослезился. Он считал наличие гарема своей личной привилегией, и презрительно относился ко всем прочим обладателям подобного счастья. А Мюллеру вообще надо было бы набить морду - он сосредоточил в свой гарем негритянок со всей Бразилии. Куда одному лысому человеку ( причем ниже средних способностей ) надо было столько женщин, даже Шлаггу было непонятно.
- И вообще, я этого Мюллера, - Пастор сжал кулаки и начал плеваться.
Штирлиц задумался.
- Ну, я ему дам, - негодующе кипел Пастор, представляя, как Штирлиц будет бить Мюллера по морде, а он, Шлагг, будет стоять рядом и читать бывшему шефу Гестапо заупокойные молитвы, вперемешку с отборным русским матом. Штирлиц думал еще сильнее, и вскоре ему захотелось тушенки. Много думать вредно - об этом русский разведчик знал с тех пор, как свалился вниз головой с крыши Рейхстага и набил на лбу большую шишку.
- Ладно, - сказал Штирлиц, тряся головой. - Где этот Мюллер?
Пастор щелкнул языком и сказал, что этого никто не знает. Судя по рассказам негритянок, удравших из гарема Мюллера, это место было где-то там, в джунглях.
- Джунгли большие, - сказал Штирлиц, понимая, что сказал очень умную вещь.
- Очень, - поддакнул Борман, осознавая свою высокую образованность.
- Да-а, - протянул Пастор, вытирая полой сутаны пот с лысины и толстой шеи.
- Нужен самолет, - сказал Штирлиц.
Борман отскочил от него на несколько шагов и, выпучив глаза, стал испуганно махать руками.
- Ничего, - сказал Штирлиц. - Самолеты " Аэрофлота " самый безопасный транспорт в мире!
Пастор Шлагг засмеялся. Его смех был похож на звуки долбления очень ржавой сковородки тупым гвоздем.
- Нет, ну кому бы нос разбить? - вслух задумался Штирлиц. Пастор Шлагг с его ехидной рожей явно подходил на такую кандидатуру. Еще имелся вариант с партайгеноссе Борманом и содержателем гарема Мюллером, но на данный момент Штирлиц выбрал Шлагга. Пастор долго не мог понять, почему вдруг потемнело в глазах и начала сильно беспокоить тупая боль в затылке, но вскоре он опомнился и на четвереньках уполз от Штирлица подальше. Зубы, к счастью, были целы, но крест Штирлиц взял себе на память ( или поносить ).
- Все, - сказал Штирлиц, вытирая запачканные об сутану пастора руки о Бормана, - завтра начинаем искпеди... ну в общем, когда ищут.
- Мюллера искать будем? - спросил Борман, преданно глядя в глаза Штирлицу и одновременно насыпая ему речного песка вперемешку с ракушками в валенок.
- Догадливый, - похвалил его Штирлиц, снимая валенки и вытряхивая песок.
Борман заскромничал и пополз спать к ближайшей пальме.
- Ну кому бы еще нос разбить? - вслух подумал Штирлиц и тоже уснул.
***
Утром Бормана разбудила ежедневная и жизненно необходимая прогулка молодого толстого попугая и вытекающие отсюда последствия ( правильнее было бы сказать "выпадающие" ). Борман быстро вскочил, вытер глаза и лысину и побежал умываться. Умываться было негде. В море плавал упитанный крокодил, подозрительно поглядывая на Бормана, около ручейка сидел нахмуренный орангутанг, поигрывая костью, очень похожей на человеческую.
Борман охнул и поплелся искать Штирлица. Тот лежал под пальмой и громко храпел. Ему снился сон о победе Мировой Революции, и то, как он, Штирлиц, стоит на трибуне, и говорит : " И вот, товарищи, наконец то мы все можем иметь по вагону тушенки ". Штирлиц уже много раз видел этот сон, и он ему порядочно надоел. Он уже начал подумывать о том, что еще можно получить от Мировой Революции, но его бесцеремонно распихал Борман и спросил, где можно умыться. Штирлиц перевернулся на другой бок и почти ничего не ответил. Борман сказал, что он все понял, и пошел туда, куда его послал Штирлиц, но вскоре заблудился и стал звать на помощь.