В 1923 г. Сталин пережил один из самых опасных моментов в своей политической карьере. Пока был жив Ленин, угроза еще сохранялась. 18–19 октября вождь, которому стало лучше, приехал в Москву, зашел в свой кабинет и обнаружил, что бомба, готовившаяся им против Сталина, отсутствует в ящике стола. Крайне раздраженный, Ленин вернулся в Горки. Состояние его здоровья позволяло ему совершать прогулки за пределы своей резиденции, общаться с посетителями, знакомиться с газетами. О возвращении к полноценной работе не могло быть и речи, но от роли стратега Ленин вряд ли отказался. Стратегу Ленину генсек Сталин мешал. А Троцкий не решился действовать в одиночку. Сталин понимал, что Троцкий остается в резерве Ленина, и необходимо как можно скорее ослабить его. Но возможность для этого возникнет только осенью.
На XII съезде политический доклад делал Зиновьев, организационный — Сталин. Троцкому было поручено делать доклад о промышленности. Оказалось, что дело не в очередности. Доклад Троцкого был на голову выше, чем у коллег.
К XII съезду Троцкий подготовил тезисы о промышленности, которые позволяют ознакомиться с его взглядами до того, как на них станет влиять логика острой политической борьбы. Как и все большевики, Троцкий решает задачу индустриализации: «Только развитие промышленности создает незыблемую основу пролетарской диктатуры»[59], хотя — НЭП есть НЭП — значительная часть продукции «еще долго будет производиться мелкими товаропроизводителями»[60]. Где взять средства для индустриализации? Вопреки более позднему представлению о позиции Троцкого, он считает: «Промышленность, живущая за счет бюджета, т. е. за счет сельского хозяйства, не могла бы создать устойчивой длительной опоры для пролетарской диктатуры»[61]. Длительное паразитирование промышленности на сельском хозяйстве недопустимо. Но это не значит, что нельзя экспроприировать крестьян ради создания самоокупаемой промышленности. Пока об этом никто не говорит. Изыскиваются другие резервы. В центре внимания Троцкого, как истинного марксиста, находится планирование, которое позволит сэкономить необходимые средства (об этом писал и Ленин): «в отличие от капиталистических стран, область планового начала не ограничивается у нас рамками отдельных трестов или синдикатов, а распространяется на всю промышленность в целом… Только в своем окончательном развитии плановые методы могут и должны подчинить себе рынок и тем самым упразднить его»[62]. Это подчинение должно идти постепенно, по мере освоения плановых методов и превращения их в более экономные по сравнению с рынком. В центре планирования должен стоять единый орган — Госплан, который может разработать более рациональную систему управления промышленностью, чем та, которая сложилась второпях при переходе к НЭПу.
Тезисы легли в основу выступления Троцкого на съезде. В своем выступлении Троцкий остановился на проблеме «ножниц» между ценами на промышленные и сельскохозяйственные товары. Расходящиеся на графике кривые цен — растущие промышленные и падающие сельскохозяйственные — грозили экономической модели НЭПа. Промышленность неэффективна, ее продукции не хватает. Крестьянство же может производить больше продукции, но стимулы к этому падают — крестьянам нечего купить на полученные деньги, к тому же быстро съедаемые инфляцией. Крестьянство недовольно, и скоро перестанет покупать даже имеющиеся товары — слишком дороги и некачественны. Это разрушает рынок, подрывает НЭП и «смычку» рабочего класса с крестьянством. Троцкий заступается за крестьянство и за НЭП, показывает, что ликвидировать «ножницы» можно только с помощью качественного планирования, технического переоснащения промышленности и роста производительности труда. Гладко было на бумаге.
Несмотря на второстепенные придирки Дзержинского (он знал о позиции Троцкого в грузинском деле) тезисы Троцкого были приняты ЦК с незначительными поправками и превратились в важнейшую экономическую резолюцию съезда — «О промышленности». Доклад Троцкого вызвал восхищение зала. Он был героем дня. Этому способствовала и «артиллерийская подготовка» в прессе. В газете «Правда» вышла статья К. Радека «Лев Троцкий — организатор победы», в которой Троцкий характеризовался как «великий умственный авторитет», «великий представитель русской революции». «Он сумел завоевать себе доверие лучших элементов специалистов и превратить их из врагов Советской России в ее убежденный сторонников… Русская революция действовала тут через мозг, нервную систему и сердце этого великого своего представителя… Если наша партия войдет в историю как первая партия пролетариата, которая сумела построить великую армию, то эта блестящая страница русской революции будет навсегда связана с именем Льва Давидовича Троцкого, как человека, труд и дело которого будут предметом не только любви, но и науки новых поколений рабочего класса, готовящихся к завоеванию всего мира».[63]