Лига наблюдателей — только одна из многих групп, продолжавших обсуждать политические вопросы, вырабатывать свое мнение и готовиться к активному участию в политической жизни в случае кризиса большевистской власти или допущения им демократии. Судя по количеству людей, которых революции начала века пробудили к политической жизни, эти группы были более многочисленны, чем кружки, существовавшие в Российской империи до 1905 г. Но и тех хватило, чтобы обеспечить народное движение лидерами.
Некоторые из этих групп будут потом раскрыты ОГПУ и НКВД, некоторые — нет. Сталин решит проблему в принципе, не вдаваясь в подробности и разрешая фальсифицировать конкретные обвинения, когда нельзя доказать вину по всем правилам «буржуазного права». Но история с Лигой наблюдателей доказывает, что процессы над интеллигенцией, прокатившиеся в конце 20–х — начале 30–х гг. были фальсифицированы лишь в своей «уголовно — шпионской» составляющей, призванной скомпрометировать инакомыслящих. Но сами разоблаченные «партии» существовали, имели свою идеологию и оказывали воздействие на общество. Сообщество спецов — важнейший элемент гражданского общества, унаследованный от времен многопартийности.
Но ядром политической системы была партийная бюрократия. Бюрократический монополизм породил совершенно неэффективную систему управления. Ф. Дзержинский писал: «Из поездки своей… я вынес твердое убеждение о непригодности в настоящее время нашей системы управления, базирующейся на всеобщем недоверии, требующей от подчиненных органов всевозможных отчетов, справок, сведений…, губящей всякое живое дело и растрачивающей колоссальные средства и силы»[120].
Добившись политической стабильности, бюрократия стремилась наслаждаться жизнью. «Вы не отдаете себе полного отчета в том вырождении, которое потерпела партия. Подавляющее большинство ее, во всяком случае — решающее большинство — чиновники; они гораздо больше заинтересованы в назначениях, повышениях, льготах, привилегиях, чем в вопросах социалистической теории или в событиях международной революции»[121], — жаловался Троцкому его товарищ А. Иоффе. Такая бюрократия была идеальной средой для идеологического воздействия со стороны спецов и финансового со стороны нэпманов. Надежды на скорую мировую революцию сменялись стремлением обустраивать жизнь в своей стране.
В 1923 г. Коминтерн потерпел крупное поражение в Германии. На 23 октября готовилось восстание. В страну были переброшены деньги и оружие, компартия подготовила для переворота штурмовые отряды. Но в последний момент лидеры КПГ и прибывшие из Москвы эмиссары Коминтерна Г. Пятаков, К. Радек и др. решили, что восстание недостаточно подготовлено, и дали отбой. Весть не дошла до Гамбурга, где восстание вспыхнуло и было подавлено. Гамбургская организация коммунистов была разгромлена, да и в целом по стране их позиции ослабли. Лидеры партии обвиняли друг друга в этом провале, КПГ оказалась на грани раскола. У вождей Коминтерна, и прежде всего советских, тоже не было единства мнений. Сталин считал отмену восстания ошибкой, находившийся в Германии Пятаков оправдывал этот шаг. «Левак» Пятаков оказался «правее» Сталина. Жесткого выделения «левой» позиции в РКП(б) еще не было. 1 ноября КПГ провела «всеобщую» стачку, которую большинство рабочих не поддержало. Германская революция выдохлась. Констатация этого факта означала, что не приходится рассчитывать на мировую революцию, на помощь «мирового пролетариата» социалистическому строительству в СССР.
Сталин при поддержке Бухарина и ссылаясь на Ленина стал обосновывать возможность построения социализма в одной стране. Это означало кардинальный пересмотр официальной идеологии.
В мае 1924 г. Сталин выпустил брошюру «Об основах ленинизма», в которой утверждал: «Для окончательной победы социализма, для организации социалистического производства, усилий одной страны, особенно такой крестьянской страны, как Россия, уже недостаточно, — для этого необходимы усилия пролетариев нескольких передовых стран»[122]. Но вскоре, обратив внимание на ленинские слова в статье «О кооперации», Сталин понял, что можно выступить с более смелым взглядом на социализм, чем даже Троцкий, и при этом по прежнему заниматься хозяйственной организационной работой, а не революционным вспышкопускательством. В декабре 1924 г., под аккомпанемент очередного обстрела Троцкого коммунистическими теоретиками, Сталин выпустил работу «Октябрьская революция и тактика русских коммунистов», в которой утверждал, что еще до падения империализма в мире возникнут «очаги социализма»[123]. Цитируя Ленина, Сталин и Бухарин утверждали, что в СССР можно построить социализм, даже если развитые страны не станут социалистическими. Но только во время апрельской конференции 1925 г. эта идею примет большинство ЦК.