К примеру, наши либеральная интеллигенция, ненавидящая всех истинных вождей народа России, в том числе и Ивана Грозного, ноет и ноет, что в его царствование были казнены от 4 до 5 тысяч князей, бояр и прочих паразитов. Но ведь Иван Грозный давно умер и, чтобы правильно оценить личность Грозного, надо выяснить, как относились к нему его современники.
Иван Грозный вел очень неудачные войны с польским королем Стефаном Баторием, в рядах последнего дрался наблюдательный немец Гейденштейн. Впоследствии он писал о Грозном: «Тому, кто занимается историей его царствования, тем более должно казаться удивительным, что при такой жестокости могла существовать такая сильная к нему любовь народа, любовь, с трудом приобретаемая прочими государями только посредством снисходительности и ласки. Причем должно заметить, что народ не только не возбуждал против него никаких возмущений, но даже высказывал во время войны невероятную твердость при защите и охране крепостей, а перебежчиков вообще очень мало. Много, напротив, нашлось во время этой войны таких, которые предпочли верность князю, даже с опасностью для себя, величайшим наградам».
Иван Грозный так и остался для интеллигенции кровопийцей, а в сказаниях народа – очень добрым царем. Историк Ключевский, исходя из этого примера, делает такой вывод: вот, дескать, русский народ – очень незлобивый народ. Но это не так. Русские в своей ярости жестоки и злы. Но у раба-русского не может не вызвать добрых чувств раб-царь, царь – раб своего народа.
Дело в том, что в те очень давние времена сначала великие князья, затем цари и императоры России были даже не просто вождями, а осознавали себя отцами народа. Одни цари это понимали, другие нет, но статус их в России был именно таков. Однако народом в тогдашней России считался только собственно народ – крестьяне, купцы, священники. Дворяне (преобразовавшиеся потом в интеллигенцию) народом не считались, и царь был не их отцом, а их хозяином, а они – его слугами. К примеру, для народа официальное именование себя при обращении к великому князю и первым царям было «сирота», и если письмо царю писал крестьянин или купец, то он подписывался «сирота твой», а вот если дворянин – то тогда «холоп твой».
До самого конца существования российской империи царь ко всем обращался на «ты», а ему говорили: «Вы, Ваше Величество», – все, кроме крестьян, которые относились к царю, как к отцу, по-великорусски несколько фамильярно обращаясь к нему: «Ты, царь».
Во времена императора Николая I был такой случай. Он как-то объезжал Россию и в очередной деревне к нему вышли крестьяне с хлебом-солью. Староста, долго зубривший приветственную речь, при виде царя смог произнести только первые три «умных» слова: «Царь, ты столп...», – а дальше забыл. И бедный староста снова и снова начинал: «Царь, ты столп», – и снова забывал, что дальше. Наконец Николаю надоело: «А ты бревно», – сказал император, забрал хлеб-соль и закончил на этом митинг.
Кстати, если мне в качестве вождя народа взять безусловного вождя народа – Сталина, то дебилы из интеллигенции пеной изойдут, а вот к царям у них претензий меньше, – посему с тем, что некоторые цари были вождями народа, они вряд ли будут сильно спорить.
Непопулярный государь
Я уже напомнил, что Бенкендорф был другом императору Николаю I, очень интересному человеку. Так уж получилось, но в советской историографии на основании глупого рассказа Льва Толстого, Николай I получил прозвище «Палкин», хотя официально он был «Незабвенным», и о нём, и об истории его царствования в советской исторической науке очень мало говорилось не только правды, но и вообще.
Историки не могли простить Николаю I поражение России в Крымской войне в конце его царствования, хотя, как я понимаю, сам Николай и до этой войны делал для страны всё, что мог, – отдавал России все силы. К примеру, в истории России это был самый непримиримый борец с коррупцией, и корпус жандармов он создал, в основном, для борьбы с нею. Назначая Бенкендорфа главой тайной полиции, Николай воспользовался символикой – дал Бенкендорфу свой носовой платок как бы для того, чтобы тайная полиция вытирала царским платком слёзы обиженным гражданам России.
Кстати, это был в истории России, по сути, и единственный технарь, попавший в императоры, поскольку до его неожиданного восшествия на престол в 1825 году, Николай был главой военно-инженерного ведомства и инженерных войск, и занимался Николай тем, что строил в России крепости. В воспоминаниях о своём детстве, он пишет о своей учёбе: «Успехов я не оказывал, за что часто строго был наказываем, хотя уже не телесно. Математика, потом артиллерия и в особенности инженерная наука и тактика привлекали меня исключительно; успехи по сей части оказывал я особенные, и тогда я получил охоту служить по инженерной части».