Ну, ладно, Николай считал бога начальником и запрашивал его разрешение на то или иное своё решение. А как он получал согласие бога? Как узнавал, что бог одобряет или не против его замыслов?
Думаю тем, что Николай I ставил себя в условия непосредственной опасности для жизни и если видел, что с ним ничего не происходит, то, значит, и бог им доволен – защищает! Ну, сами посудите, а как иначе было узнать, доволен ли бог тобою, «помазанником божьим»?
И можно было бы утверждать, что Николай I был фаталистом, настолько безрассудно он испытывал судьбу, скажем, он постоянно ездил с минимальной охраной или даже без неё, и даже по враждебной Польше.
Или вот война с турками, Николай I в действующей армии, а в турецких войсках сражались с русскими профессиональные разбойники и предатели – запорожские казаки. Они в 1793 году в очередной раз предали Россию и перебежали к турецкому султану, тот дал им земли у Дуная и они служили ему за это, казалось бы, верой и правдой: «Запорожцы оказали Оттоманской Порте великие услуги, во всех войнах против России они отличались великой ненавистью к своим бывшим соотечественникам, проявляли жестокую отвагу даже большую, чем самые фанатичные турки», – пишет Бенкендорф. И вот теперь, оценив силу русской армии, запорожцы предали султана и перебежали обратно к русским.
Итак, русские войска под огнём турецкой крепости Исакча форсируют Дунай, Николай I счёл необходимым срочно переправиться на тот берег. Бенкендорф свидетельствует даже с некоторым осуждением:
«Горя нетерпением, император бросился на берег и приказал возводить мост, в это время речные суда продолжали перевозить войска, которые уже стали хозяевами соседних высот. Работы велись с необыкновенной горячностью, присутствие императора удваивало силы и усердие солдат и офицеров. Тем временем император не стал дожидался окончания работ по постройке моста, для того, чтобы поблагодарить победившие войска и отдать распоряжения по осаде вновь вооруженной крепости, которую защищал многочисленный гарнизон. Он попросил запорожского атамана предоставить ему свою лодку и посадить дюжину казаков на весла. А ведь эти люди были нашими смертельными врагами, только три недели назад они покинули вражеский лагерь. Стоило им сделать несколько дополнительных гребков, как они бы оказались под защитой укреплений крепости Исакча, и могли бы сдать туркам государя России, который сел к ним в лодку в сопровождении всего двух генералов. Атаман и казаки поняли это и были в восторге от такого проявления доверия к ним. Они с чувством воскликнули: «Мы принадлежим тебе! Не только эти двенадцать человек, но и все наши товарищи!» Таким образом, с помощью запорожских казаков император оказался на турецком берегу».
Поблагодарить войска можно было бы и позже и запорожцы – это вопрос десятый. Но Николай-то зачем рисковал? И почему рисковал постоянно?
Вот я и думаю, что для него это был знак, что бог с ним, что бог одобряет то, что Николай делает! Раз ничего не случается, значит, Николай всё делает правильно!
Ну, тяжело работнику без бюро – без того, кто указывает, как тебе поступать. Очень тяжело! А у самодержца такого бюро, состоящего из людей, нет. Вот Николай и сделал таким начальником бога, и у бога искал одобрения тому, что делал.
Самодержцем работать страшно
Особенно настоящему вождю народа.
Ю.И. МУХИН