Каменев утверждал далее, что правильность требований большевиков подтверждается многочисленными документами, которые не могут быть опубликованы по соображениям конспирации. Но и после революции, когда конспиративные соображения отпали, ни один из многочисленных документов, о которых шла речь, опубликован не был, хотя все они имелись в распоряжении БЦ и хранились затем в архиве ЦК КПСС, а книга Каменева была переиздана в 1924 году (из переиздания было изъято лишь заявление Вильямова [Виктора Таратуты], с. I-XVI)(29).
Дискуссия получалась громкой и сложной. Мартов теперь утверждал, что деньги, завещанные Шмидтом, являются собственностью ЦК и назвал происходящее "экспроприацией партийных денег Большевистским центром"(30). Каменев доказывал, что спор с Андриканисом не о том, кому должны быть переданы деньги, по праву принадлежащие ленинскому БЦ, а какую долю этих денег Андриканис вправе оставить себе и что в основе действий Андриканиса (в чем Каменев, безусловно, был прав) лежит не борьба за справедливые принципы, а желание урвать себе как можно большую долю. "В это время, -- писала в воспоминаниях Н. К. Крупская, большевики получили прочную материальную базу". Настолько прочную, уточняет Валентинов, что часть ее "в конце 1908 года появляется на текущем счсте Ленина в отделении Credit Lyonnais, на Avenue d'Orleans No 19 в Париже"(31). В двадцатых числах мая 1908 г. Ленин получил известия, что часть наследства Шмидта реализована, все документы оформлены и Шестернин выезжает с ними из Москвы в Париж. Это были деньги Елизаветы Шмидт, возлюбленной Таратуты, жены А. М. Игнатьева -- 510 тысяч франков или примерно 190 тысяч рублей золотом(32). Финансовый кризис кончился, и Андриканиса, в обмен на обещание не поднимать более вопроса о том, что наследство Шмидта является собственностью ЦК, оставили в покое.
"Богатая купчиха" Елизавета Шмидт -- а на самом деле молоденькая курсистка -- оказалась не так безнадежна, как думал Ленин. Свою сознательную гражданскую жизнь она начала с составления завещания по которому передала в случае своей смерти все деньги... -- большевистской партии. Трудно предположить, что это не было сделано еще и под давлением Таратуты. "Елизавета Павловна Шмидт доставшуюся ей после брата долю наследства решила передать большевикам", -- сообщает Крупская. Но не уточняет, как именно произошла эта "передача".
А произошло следующее. Поскольку Е. П. Шмидт еще не было 21 года, она не могла по российским законам распоряжаться своим наследством до замужества. Тогда был устроен ее фиктивный брак с Игнатьевым, ответственным организатором Боевой группы при ЦК и одним из доверенных людей Красина. С формального разрешения Игнатьева в конце 1907 г. Е. П. Шмидт начала подписывать все документы, которые были необходимы для продажи ее доли в наследстве брата (уже завещанной партии). Для большей надежности фактическим мужем девушки, по решению партии, оставался Таратута. Так были гарантированы Ленину деньги Е. П. Шмидт(33).
На фоне склоки с Андриканисом и далекого от высоких идеалов социализма спора Мартова и Каменева из-за денег, происходит разрыв Ленина с Богдановым и Красиным по внешне принципиальному вопросу об экспроприациях в революции и размене оставшихся 500-рублевок. Неожиданно для своих партнеров, Ленин выступил против продолжения экспроприаций и рискованных авантюр, особенно за границей. Он настаивал на отказе от планов дальнейших разменов оставшихся 150 пятисотрублевок, предпочитая потерять 75 тысяч рублей. Красин и Богданов придерживались иного мнения. Богданов организовал попытку размена денег в Северной Америке, также закончившуюся провалом. Красин после ряда опытов смог подправить номера пятисотрублевок и частично их реализовать (на эти деньги отколовшаяся от Ленина группа "Вперед" выпустила семь сборников, увидевших свет в 1910-13 годах), хотя к этому времени уже во всех банках мира был установлен строгий контроль за российскими пятисотрублевками. Однако отношения Ленина с Красиным и Богдановым были на этом разорваны, а в 1909 году, по настоянию меньшевиков, РСДРП оставшиеся неразмененные 500-рублевки постановила сжечь.
Ленин хотел контролировать деньги единолично. Красин и Богданов настаивали на том, что финансовыми вопросами руководит "финансовый отдел" БЦ (Ленин, Красин, Богданов). И когда Красин с Богдановым отказались подчиниться диктату Ленина, последний легко нашел политические разногласия для столь необходимой ссоры. Понятно, что Ленин никогда не пошел бы на разрыв с Богдановым и, особенно, Красиным, если бы это было невыгодно с финансовой точки зрения. Своих вчерашних соратников -- Красина и Богданова -- коварный Ленин решает оболгать, публично с ними рассориться, а рассорившись -- исключить Богданова и Красина из БЦ, оставив таким образом себе все деньги Шмидта. Для этого Ленину необходимо созвать конференцию, что он и делает. 1 июля 1908 г., через несколько дней после возвращения в Женеву, Ленин пишет письмо В. В. Воровскому:
"В августе нового стиля все же непременно рассчитываем на Вас, как на участника конференции. Обязательно устройте так, чтобы могли съездить за границу. Деньги вышлем на поездку всем большевикам. На местах давайте лозунг: мандаты давать только местным и действительным работникам. Убедительно просим писать для нашей газеты. Можем платить теперь за статьи и будем платить аккуратно"(34).