Вечер. Петька протрезвел, об меня согрелся:
«Обслужи-ка ты поди дорогих гостей!»
Я ему: «Чего ты, Петь, белены объелся?
Лучше ты уж нож возьми и меня убей!»
У меня его жлобы паспорт отобрали.
Я во гневе, как в огне, заживо горю!
Я к клиентам не вяжусь, я им на рояле
Исполняю полонез и глинтвейн варю.
Две недели, месяц, год вою, как собака,
Я кричу ему: «Подлец, ты же обещал
На лазурных берегах в княжестве Монако
Мне под пальмой в знак любви подавать бокал!»
Я рыдаю, я грущу по родным Мытищам!
Петька в грязь меня втоптал, словно он спьяна
На ромашку наступил черным сапожищем,
Словно сердца у него нету ни хрена!
Я в ботинок острый гвоздь положила Петьке,
Чтобы кровь ему пустить, вору и врагу,
Надоел он мне, козел, хуже горькой редьки,
Я по улицам сквозь дождь к пристани бегу!
Месяц бродит среди туч, старичок сутулый,
Лодка мчится по волнам, я рулю веслом,
Я по компасу плыву в Ялту из Стамбула,
Мне стихия холодит рожу сквозняком!
У меня в душе звенят скрипки и свирели,
Мне родные погранцы, вон, кофий подают,
Поначалу сгоряча расстрелять хотели,
А теперь кричат «Ура!» и чечетку бьют!
Возле борта собрались и меня щекочут
Два веселых дружбана — боцман и старпом,
Мне механик-моторист смотрит в ясны очи,
Просит фотку подарить в дембельский альбом.
По каютам крепко спит войсковое братство,
Я письмо пишу в Стамбул, излагаю суть:
«Я опять тебя приму, только ты исправься,
Только ты на этот раз человеком будь!»
«Я Андрюху, друга, тыщу лет не видел…»
Я Андрюху, друга, тыщу лет не видел.
Он по стилю жизни парень хоть куда.
Он когда-то в школе мне два зуба выбил,
А потом мы стали не разлей вода!
Я его недавно в ресторане встретил,
Рядом с ним какой-то мутный контингент
Щупальцами шарил, шелестел, как ветер:
«Пей до дна, товарищ, брат, кирюха, кент!»
Я понял: разводилово, охота!
Они ему втроем со всех сторон
О бизнесе буробили чего-то
Под скрипки и хрустальный перезвон.
Он кайф ловил в усиленном режиме,
И ветер за окном был зол и лют,
И я ему сказал: «Не пей с чужими!
Чужие до добра не доведут!»
Я его в курилку оттащил насилу:
«Тут у них, по ходу, полный беспредел!
Ты послушай, парень, что со мною было,
Я с такими так же здесь же вот сидел.
Так же рядом терлись виртуозы, профи.
Только я отвлекся, и уже привет —
Намешали, суки, клофелину в кофий,
Я на месте рухнул. Даже пульса нет!
Я на шоссе очнулся, возле леса,
Как жалкий головастик на мели,
Я в транс вошел, я стал седым от стресса,
Когда меня в больницу привезли.
Прикинь, Андрюха: мрак, подвал, каталка.
Вперед ногами еду, не пойму:
Куда? Зачем? Ни шатко и ни валко —
В какую степь, за что и почему?
Мне со стен на морду падает известка,
О шершавый кафель колесо скрипит,
Санитары шутят матерно и хлестко,
Мол, лежи, не вякай, ты уже убит!
Если б не заначка в потайном кармане,
Та, что душу греет и хранит меня,
Я б увяз навеки в коме, как в тумане,
Дальше — морг, могила, и прощай, родня!
Они меня к жмурам как раз катили,
Мол, по пути дойдет, и все дела!
Но «пятихатку» в лапы получили,
И смерть меня зигзагом обошла.
Судьба сама распределяет роли,
Кому чего. Прорвемся, не впервой!
Меня в реанимации кололи
Четыре дня подряд, и я живой!
Я тупой, однако. Стыдно! Зенки прячу!
Врач меня утешил: «Есть еще тупей, —
Без заначки ходят. Ладно, будь! Удачи!
И не пей с чужими, со своими пей!»
Я к метро помчался — рысью, ноги в руки!
Перстень, крест нательный, пропуск в Белый дом,
Портмоне, кредитку — все забрали, суки,
С кем я водку квасил за одним столом!