И какие уж там разговоры —
У тебя, будь ты стар или мал,
Никакой под ногами опоры,
Если ты на любовь начихал!
Счастье мимо пройдет, стороною,
Вроде было — и нет, ни гугу,
Если не с кем тебе под луною
Выпивать на трамвайном кругу…
«Я пашу на земле, я дела свои в суд направляю…»
Я пашу на земле, я дела свои в суд направляю.
Я, как про́клятый, бьюсь, но открыт для душевных бесед.
Я сажаю людей, я их сдуру на путь наставляю.
А они все идут и идут через мой кабинет.
Чтобы истину взять за грудки, пробиваюсь вслепую.
Снова пусто, не то, снова мимо, не в масть и не в цвет.
Расставляю ловушки, концы обрубаю, рискую.
А они все идут и идут через мой кабинет.
Они ерзают, врут, и я снова беру их за глотку.
И опять на трех стульях в конторе встречаю рассвет.
А они все идут под ружье, под сапог, за решетку —
В Воркуту, в Нарьян-Мар, в никуда через мой кабинет.
Мне плевать, что у них кулаки, как пудовые гири.
Я сажал их по четверо в день, хочешь верь, хочешь нет.
Но уходят одни, а за ними приходят другие,
И идут, и идут, и идут через мой кабинет.
Как гвоздями, вопросами их так и сяк ковыряю,
А потом на дорогу даю закурить — и привет.
Их уводят, сажают и даже, бывает, стреляют.
А они все идут и идут через мой кабинет.
Десять лет безупречно служу, нажил язву желудка,
Получил от начальства награду за доблестный труд.
Десять лет напрягаю мозги до потери рассудка.
А они все идут, а они все идут и идут…
«Я о подвигах грезил, о славе мечтал…»
Я о подвигах грезил, о славе мечтал,
Я сперва к космонавтам просился в отряд,
А потом участковым в милиции стал,
Так бывает. «Держись!» — мне друзья говорят.
«Зло должно быть наказано здесь и сейчас!» —
Кто-то умный сказал, может быть, даже я.
Только я в болтовне, как в болоте, увяз,
Убеждать — вот такая вот служба моя.
«Ты отчет напиши за последний квартал! —
Мне с утра после пьянки начальство орет, —
У тебя с профилактикой полный завал,
У тебя третий месяц преступность растет!»
Наш куратор из главка, полковник Фомин,
Мне кассету для видика дал поглядеть,
Там в Техасе шериф — с «кольтом», в шляпе, один,
Бьет бандитов, как мух — охренеть, обалдеть!
Ну так дайте мне «кольт»! Это ясно ежу —
То, что шляпу я сам в Военторге куплю
И, где раки зимуют, легко покажу
Тем козлам, что в пивной пальцы гнут во хмелю!
Эх, ни «кольта», ни шляпы. Ну что мне теперь —
По району в ушанке с рогаткой ходить?
Эй, страна моя, слышь, дай мне право, доверь
Не казаться шерифом, а правда им быть!
Я свободу люблю, зуб даю, вот вам крест,
Если с «пушкой» она, со взведенным курком,
А когда у нее нету сил, нету средств,
То и мир этот в бездну летит кувырком!
«Нет, ребята, не встанет Отчизна с колен, —
Я долдоню, твержу, я упрям, как верблюд, —
Только прах впереди, паутина и тлен,
Если мне, участковому, ствол не дают!»
«Сила!» — вот мой девиз со злодеем в борьбе.
И не факт, что я сразу их всех застрелю.
Дайте ствол! А красивую шляпу себе
Я уж сам как-нибудь в Военторге куплю!
«Я служу тыщу лет…»
Их наставить на путь —
В этом главная суть.
«Сколько можно? — жена голосит —
Ты бы хоть меня, что ль,
На концерт си-бемоль
В филармонию свез на такси!»
У ней с давних пор
Дружки — на подбор:
Художник, поэт, архитектор,
И каждый — талант,
А я — лейтенант,
А я — участковый инспектор.
У меня, что ни день,
То засада и хрень:
Вот, размяться имея в виду,
Крепко сбитый кретин
В честь прошедших крестин
Мне отгрыз от погона звезду!
Он жует огурец, Он хохочет, подлец:
«Ну чего ты мне сделаешь, мент?»
Я смотрю на него —
А и вправду — чего?
Вот такой вот он, мой контингент.