Однажды служил на кладбище и обратил внимание, что на одном из памятников дата рождения усопшей почти совпадает с началом Отечественной войны. Разговорился с родственниками, и те рассказали, что их мама родилась в Риге, когда немцы уже маршировали по улицам Латвийской столицы.
Молодая мать еврейка, только-только оправившись от родов, с младенцем на руках убегала от эсесовцев. Очень долго она шла по немецким тылам вслед за отступающими советскими частями. Сколько раз готовилась умереть и тем не менее сама вышла и ребёнка спасла. Внуки вспоминали бабушкин рассказ, как однажды ей пришлось прятаться вместе с девочкой, зарывшись в сено. Немцы стояли рядом со стогом, а они затаились и почти не дышали.
Запомнилось, когда мы отдыхали в Черногории, дочь, занимаясь делами, велела мне будить внучку и собираться на пляж. Я подошёл к спящей Лизавете, лёг рядом и стал нежно, как только мог, гладить её по спинке. Сперва малышка, открыв левый глазок, сонно посмотрела в мою сторону. Потом он снова закрылся, зато проснулся правый, открылся и больше уже не засыпал. Вот левая ручка подтянулась к маленькой головке. Обе ножки сразу упёрлись в матрац и стали подниматься подгузником вверх, но головка и правая ручка оставались неподвижными.
Наконец проснулись и открылись оба глазика, и моя Лизавета улыбнулась. Я наслаждался радостью улыбающегося ребёнка, а в памяти звучал рассказ тех людей, и я думал, до какой же степени был замучен несчастный младенец, что наверняка уже и плакать не мог, потому и мать свою не выдал немцам.
И ещё, я не представляю, кем надо быть, чтобы убивать детей? Есть такая фотография, на ней здоровенный каратель в форме изготовился выстрелить в затылок молоденькой женщине с младенцем на руках. Ещё какие-то доли секунды, и он убьёт их обоих. В юности я мог спокойно смотреть на эту фотографию, но с тех пор, как появилась на свет моя Лизавета, не могу смотреть на неё совсем.
Кстати, не факт, что человек с винтовкой немец. Мне попутчица в поезде рассказывала, как немцы в 1942 году расстреляли учителей одной из школ в Могилёвской области. Среди этих учителей были и её дед с бабкой. Солдат выстрелил в деда, а бабушка на то время ходила беременная, месяце на восьмом. Так этот немец показывает ей, беги, мол. А та нет, никуда не побегу. Легла рядом с телом мужа, обняла его, стреляй, не побегу.
— Нельзя две жизни забирать, вот так, одной пулей. Грех это, — сказал солдат, выстрелил рядом в землю и ушёл. А бабушка голыми руками выкопала могилу и похоронила тело мужа.
Вполне возможно, что каратель, стреляющий в маму с младенчиком на руках, наш соотечественник. Эта фотография сделана в Киеве, было там такое расстрельное место, Бабий Яр. А известно, что кроме немцев в расстрелах участвовали каратели из числа предателей и местных националистов, наподобие знаменитого Шухевича. Кстати, украинские эсэсовцы убивали не только у себя на родине, убивали и на оккупированных немцами белорусских землях. А чего стариков-то не жечь, да малых детей, это ж не с регулярными войсками воевать. Зато потом полученный опыт ох как пригодился у себя на родине. Десятки тысяч и своих украинцев, и местных поляков положили.
Прошло-то всего шестьдесят лет, а уже все всё забыли и тот ужас, который несли с собой эти люди, тоже забыли. Новая страна нуждается в новых героях, и вот уже именем эсэсовца называют улицы, в его честь ставят памятники и отливают Золотую Звезду Героя.
В независимом Узбекистане сегодня спохватились и славят грозного Тамерлана, который после своих набегов, если что и оставлял, так только пирамиды из отрезанных голов. Национальный герой, на деньгах его портреты печатают, памятники возводят. Глядишь, не сегодня — завтра, тоже в официальные Герои произведут. И думаешь, почему забывая творцов прекрасного, поэтов, мыслителей, учёных, врачей, люди с завидным упорством продолжают славить всё того же Каина?
Курту Визе просто не повезло, он родился не в той стране и сегодня его там считают обыкновенным убийцей. Только как ни обеляй этих призраков, и какими орденами ни увешивай, а посеянный ими страх живёт и поныне.
Сегодня никто из горожан толком ничего и не знает о гродненском гетто. Начнёшь рассказывать, в ответ — чему, мол, тут удивляться, «это же немцы, это же евреев». Презумпция невиновности для одних «ну, что вы от них хотите»? И презумпция вины для других — «нет, ну, а что вы хотите»?!