— Я не могу. На пустой желудок…
— Ах, так… — Хозяйка внимательно посмотрела на него. Ее одутловатое, холодное лицо неожиданно потеплело.
— О боже, да ведь он еще растет, — пробормотала она. — Франци! — крикнула она. — Принеси бутерброды!
— Спасибо, не нужно. — Керн покраснел. — Я не голоден.
Служанка принесла большой двойной бутерброд с ветчиной.
— Не церемоньтесь, — сказала хозяйка. — Ешьте.
— Дать тебе половину? — спросил Керн Штайнера. — Для меня это слишком много.
— Ешь без разговоров! — ответил Штайнер.
Керн съел бутерброд с ветчиной и выпил рюмку сливовицы. Потом они распрощались с хозяйкой. До Восточного вокзала добрались на трамвае. В поезде Керн внезапно почувствовал, что очень устал. Стук колес навевал дремоту. Словно во сне, он видел, как за окном проплывали в нежных голубых сумерках дома, фабричные дворы, улицы, сады с высокими ореховыми деревьями, лужайки, поля. Его мысли притупились, они потерялись в мечтах — о беленьком домике, окруженном цветущими каштанами, о торжественной депутации мужчин в сюртуках, передававших ему письмо от почетных граждан, и о диктаторе в военной форме, который, упав на колени, со слезами просил у него прощения.
Когда они подошли к таможне, уже почти стемнело. Чиновник уголовной полиции передал их дежурным по таможне и, стуча сапогами, растворился в сиреневых сумерках.
— Сейчас еще слишком рано, — сказал таможенный чиновник. — Самое лучшее время — половина десятого.
Керн и Штайнер уселись на скамейку перед дверью и стали наблюдать за прибывающими машинами. Спустя некоторое время из таможни вышел другой чиновник. Он повел их вправо от таможни, по тропинке. Они шли через поле, которое сильно пахло землей и росой, миновали несколько домиков, в окнах которых горел свет, и перелесок.
Через некоторое время чиновник остановился:
— Идите дальше и держитесь левой стороны, — там вас скроет кустарник, — пока не доберетесь до болота. Сейчас оно неглубокое. Вы без труда его перейдете.
Они пошли. Вечер был очень тихий. Спустя минуту Керн оглянулся. Черный силуэт чиновника вырисовывался на горизонте. Он наблюдал за ними. Они пошли дальше.
У болота разделись и завязали свою одежду и вещи в один узел. Болотная вода была темной и блестящей. В небе мерцали звезды, иногда из-за обрывков туч выглядывала луна.
— Я пойду вперед, — сказал Штайнер. — Я выше тебя.
Они вошли в воду. Керн почувствовал, как она, холодная и таинственная, поднимается все выше и выше, окутывая тело, будто не собираясь его отпускать. Впереди медленно и осторожно, нащупывая дорогу, шел Штайнер. Рюкзак и одежду он держал над головой. Его широкие плечи были освещены бледным светом. На середине он остановился и оглянулся. Керн не отстал. Штайнер улыбнулся и кивнул ему.
Они вышли на противоположный берег и быстро вытерлись носовыми платками. Потом оделись и двинулись дальше. Через несколько минут Штайнер остановился.
— Ну, теперь мы уже в другой стране, — сказал он.
В свете луны его глаза казались светлыми и почти стеклянными. Он посмотрел на Керна:
— Разве здесь деревья растут по-другому? Разве ветер дует по-другому? Разве здесь не те же звезды? Разве люди здесь умирают по-другому?
— Все это так, — ответил Керн. — Но тем не менее я себя чувствую здесь по-другому.
Они отыскали себе местечко под старым буком, где были защищены от посторонних глаз.
Перед ними простирался луг, полого спускавшийся вниз. Вдали мерцали огоньки словацкой деревни. Штайнер развязал свой рюкзак, чтобы достать сигареты. При этом взгляд его упал на чемодан Керна:
— Я решил, что рюкзак практичнее, чем чемодан. Он не так бросается в глаза. Тебя принимают за безобидного путешественника.
— Рюкзаки тоже проверяют, — ответил Керн. — Проверяют все, что несет в себе следы бедности. Было бы лучше всего, если б у тебя была автомашина.
Они закурили.
— Через час я пойду назад, — сказал Штайнер. — А ты?
— Я попытаюсь добраться до Праги. Там полиция добрее. Там легко получить на несколько дней вид на жительство. Ну, а потом будет видно. Может, я найду отца, и он мне поможет. Я слыхал, что он там.
— Ты знаешь, где он живет?
— Нет.
— У тебя много денег?
— Двенадцать шиллингов.
Штайнер порылся в кармане куртки.
— Вот, возьми еще. Этого хватит до Праги.
Керн поднял глаза.
— Бери, бери, — повторил Штайнер. — У меня есть еще.
Он показал несколько бумажек. В тени дерева Керн не рассмотрел, какого они достоинства. Минуту он колебался. Потом взял.