— Прекрати! Не надо. Что ты творишь? Что на тебя нашло? — дрожащими пальцами я вцепилась в железный бицепс.
Перестав себя калечить, зверь скосил на меня взгляд. Все его лицо было в крови. Кровь текла из разбитого лба, заливала глаз, струилась по виску и переносице.
— Зачем? — мой голос сорвался на высокие истеричные нотки.
— А как еще мне было себя остановить? — прохрипел зверь. — Как иначе вернуть себе контроль? Я не хочу тебя насиловать. Я же обещал ничего не делать против твоей воли.
Его трясло, как после укола адреналина. Нервный, дерганный, он подошел к камере, наблюдающей за нами с потолка, подпрыгнул и в ярости сбил ее на плиточный пол.
— Думаешь, единственная? — спросил Призрак с жуткой ухмылкой на окровавленном лице. — О нет. Эта — для отвода глаз. Где-то здесь есть другая, скрытая. А еще прослушка, — он открутил плоскую лампу над кроватью и показал мне черный провод с крошечным объективом на конце. — Натыкали повсюду. Сидят и смотрят вечернее шоу.
Теперь он изучал решетку вентиляции.
— Бесы проклятые, иди в душ. Немедленно. Прямо сейчас. Иначе мне опять придется избить себя о стену. Пожалей мои мозги.
В порванном платье, без нижнего белья, я попятилась в сторону уборной.
— Быстрее. Ну! — рявкнул зверь. — Вылей на себя всю химию, что там найдешь. Шампуни, гели. Надо перебить запах. Ч-ч-о-о-орт, — протянул он в каком-то бессильном отчаянии. — У меня мозги набекрень от того, как ты пахнешь. Почему ты все еще здесь? Вон отсюда! — Увесистый кулак с грохотом обрушился на стену рядом с вентиляционной решеткой.
Вздрогнув, я испуганной мышкой юркнула за дверь.
О господи, о господи, этот мужчина… он…
Он голову себе расшиб, чтобы не брать меня против воли.
От горячей благодарности защипало в глазах.
Такое благородство, такая самоотверженность. И чем я на них отвечаю? Ложью.
Руки тряслись. Дрожащими пальцами я пустила воду и нагнулась над раковиной, чувствуя характерные спазмы в желудке. Меня подташнивало, но не рвало, а жаль: после приступа стало бы легче.
За дверью раздавались шаги: зверь продолжал искать в комнате скрытые камеры и прослушку. Раздевшись, я зашла в душевую кабину, задвинула за собой дверцу из матового стекла и уже потянулась к дозатору на стене, как вдруг вспомнила слова лысого.
«Хочешь увидеть дочь?»
«Вот потеряешь девственность и увидишь».
Плечи поползли вниз, спина сгорбилась.
Сколько дней прошло после операции? Рано или поздно мне придется отдаться зверю, иначе меня отправят на повторную пластику.
С тихим вздохом я выбралась обратно из душа и, стоя на коврике перед зеркалом, закрутилась в длинное полотенце.
Пора.
Пальцы сжались вокруг дверной ручки.
Когда я вышла из ванны, зверь, изучающий плинтус на предмет жучков, обернулся и метнул в мою сторону убийственный взгляд. В его голубых глазах читались ярость, похоть и отчаяние. Всем своим видом он словно кричал: «Дура! Я же сказал тебе вымыться. Почему ты не пытаешься облегчить мне задачу?»
Ноздри оборотня раздулись, втянув запах. Широкие плечи напряглись. Руки сжались в кулаки. Жаркий взгляд прошелся по моим ногам, по жалкой тряпке, скрывающей наготу.
— Я же попросил, — процедил зверь сквозь зубы.
Собравшись с духом, я позволила полотенцу упасть на пол.
Глава 8
— Что ты творишь?
Вид у Призрака стал таким бешеным, таким голодным и алчущим, что по моим плечам пробежала дрожь паники.
Захотелось вернуть полотенце на место, быстренько поднять его с пола и закрутиться в эту куцую тряпку с головой, спрятаться в нее, как в домик, а лучше запереться в ванной комнате.
Вместо этого, помня о словах лысого, я шепнула дрогнувшим голосом:
— Ты сказал, что не будешь брать меня против воли. Но я хочу. Сама хочу тебя.
Глаза зверя вспыхнули. Под этим вожделеющим взглядом я ощутила себя куском мяса, который обильно поливают слюной. Казалось, секунда — и на меня набросятся, сожрут целиком. Проглотят в один укус.
Даже удивительно, что после своих слов я все еще стояла на ногах, а не лежала на кровати, подмятая сильным телом.
Зверь держался. Каким-то непостижимым образом. С огромным трудом, очевидным любому наблюдателю. Трясся от похоти. Сжимал зубы до хруста. Покрывался каплями пота от напряжения. Но не двигался с места. Только смотрел, обжигая мое обнаженное тело полубезумным взглядом.
— Хочешь? — прохрипел Призрак, со скрипом выталкивая слова из горла. Его речь напоминала шорох наждачной бумаги. Неверие и надежда смешались на лице, заставив этого опасного мужчину выглядеть уязвимо.
— Я же твоя истинная пара. Я должна хотеть.
Оборотень мотнул головой.