– А вы – неотесанный боров, но, вероятно, этому тоже уже не помочь.
Оба улыбались, скрывая свое сражение от окружающих.
– Ван женится на вас ради денег. Но если он нуждается в деньгах, то я найду способ достать их для него.
– Тогда вы наверно Мидас? За одну ночь он проиграл десять тысяч. – Она удовлетворенно наблюдала, как исчезает его улыбка. – А теперь, сопроводите меня назад, к моей ложе.
У двери он остановился: улыбка отсутствует, на лице не прикрытая враждебность.
– Он заслуживает лучшего, чем женитьба на деньгах, миссис Селестин. И он нуждается в семье.
Она была с ним согласна, но не могла позволить себе показать это.
– Я желаю ему счастья, майор Хоукинвилл. По этой причине вы можете нанести визит в мой дом. Но, я уверена, что вы поймете, если я постараюсь избегать вас. – В ложу она вошла в одиночестве.
Ван находил застенчивость мисс Эмблборо изнурительной, но в то же время он продолжал следить за Марией и Хоуком. Он не так часто мог видеть своего друга в прошлые десять лет, но все еще мог истолковать его действия. Тот был настроен агрессивно.
Несомненно, он подумал, что Мария бессердечная гарпия, и приехал его спасать. Поскольку звонок прозвучал, и люди направились назад, в свои ложи, он сумел передать мисс Эмблборо ее брату и остановился с Хоуком перед ложей.
Тот закрыл дверь, оставляя их в коридоре в одиночестве.
– Ты не можешь сражаться с миссис Селестин, не поссорившись со мной, ты знаешь это. А я всегда побеждаю.
Он сказал это легко, но Хоук поймет, что он серьезен.
– Только потому, что ты всегда был сумасшедшим. – Однако напряженный взгляд расслабился. – Я, вероятно, немного перешел границу.
– Почему?
– Она сказала, что ты проиграл десять тысяч за ночь. Какого дьявола ты наделал?
Ван не хотел обременять своими проблемами ни одного из друзей.
– Мой отец оставил долги.
– И ты решил добавить к ним свои?
– Я пытался возместить их. Ты знаешь, я всегда был везунчиком. Хоук, почему ты решил сражаться с Марией?
Помедлив, Хоук ответил:
– Полагаю, что главным образом из-за ее мужа.
– Селестина? Ты знал его?
– Только имя. Он был одним из худших поставщиков низкокачественных товаров и недовеса, но мы никогда ничего не могли предъявить ему. Он очень умно использовал посредников. И меня раздражает, когда я думаю о деньгах, стоящих за спиной этой женщины.
– Это поможет, если ты будешь думать обо мне, извлекающем выгоду из добытой нечестным путем прибыли?
Хоук расхохотался.
– Зевс, да! Не могу придумать лучшего использования для этих денег. – Подумав, он добавил, – смотри, не брось все на полпути, но действительно ли деньги стоят того, чтобы жениться на женщине настолько старше?
У Вана мелькнула мысль объясниться. Он не возражал предстать перед Хоуком безумцем, но не хотел представлять Марию в худшем свете. Потом он вспомнил желтый свет и восхитительный поцелуй, который больше не повторится…
– Итак, – сказал Хоук, смягчая тишину, – по крайней мере, ты сможешь восстановить Стейнингс во всем его прежнем великолепии.
Если Хоук подумал, что это любовная интрига, тем лучше.
– А это идея. Кажется, мне пора возвращаться. Приезжай завтра, и у нас будет больше времени, чтобы наверстать упущенное. Ты уже видел Кона?
– Я только с корабля. Услышал о твоей помолвке и поторопился…
– Спасти меня, как Джордж и дракон? Не думаю, что бедная Мария выглядит драконом.
Хоук усмехнулся.
– А ты не трепещущая дева. Что касается завтра, возможно, лучше тебе приехать ко мне. Я остановлюсь в отеле Бидл на улице Принца.
Ясно, что разногласие между Хоуком и Марией оказалось неприятным и острым.
– Очень хорошо. Ты вообще получал от Кона известия?
– Нет. А ты?
– Нет.
– А сам пытался связаться?
Ван пожал плечами.
– Я не хотел приводить его жизнь в беспорядок своими проблемами. Ватерлоо и смерть лорда Дариуса, этого для него и так достаточно.
– Возможно, твой беспорядок отвлек бы его.
Это был упрек, и возможно оправданный, но Ван сказал:
– Он будет чувствовать себя обязанным дать мне денег, а его семья никогда не была богатой.
– А что с графством?
– Я все равно не хочу брать у него в долг. Забудь об этом. Возможно, тебе нужно было быстрее возвращаться домой, вместо того, чтобы валять дурака в Европе.
– Валять дурака? – задохнулся Хоук.
Ван знал, что должен извиниться. Хоук очищал кровавый беспорядок после битвы: горы трупов, разрушенные дома, союзники, превратившиеся в спорщиков из-за ответственности и возмещения ущерба, что тоже можно назвать сражением.