– Я заразилась этой идеей от лорда Уайверна, – произнесла Сара. – Друга Дэра, – добавила она для Марии. – Одного из этой компании шалопаев, которую они образовали в Харроу, хотя, конечно, тогда он не был Уайверном. Просто Кон Сомерфорд. Такие хорошие друзья и такие хорошие мужчины… – Она прижала к глазам носовой платок с траурной каймой и воспользовалась моментом, чтобы взять себя в руки. – Ему и двум его друзьям сделали татуировки перед уходом на фронт. На груди. «Джи» для Джорджа.
– Но это такое распространенное имя, не так ли? – сказала Мария, стараясь вникнуть и проявить интерес. – Для настоящего опознания, должно быть что-то более характерное. Полное имя?
– Их все назвали Джорджами.
Мария мельком взглянула на лорда Грэвенхэма, задаваясь вопросом, дошла ли, наконец, Сара до сути.
– Конечно, им нужно было что-то еще, – продолжала Сара. – У Уайверна есть дракон. Это соответствует титулу, который он унаследовал, хотя в то время он и не мог этого ожидать. Двумя другими были Джордж Хоукинвилл – у него ястреб, и Джордж Вандеймен с татуировкой демона. Созвучно титулу, и, конечно, фамилии. Не слишком мудрый выбор. – Она пожала плечами. – Но тогда им было всего шестнадцать лет. Я так рада услышать о нем хорошие новости.
– Вандеймен? – спросила Мария, немного более высоким голосом. – Тот, который потерял свою удачу? – У него на груди демон?
– Я говорила герцогу, что мы должны что-то сделать. Он и другие были так добры к Дэру в прошлом году. Профессиональные военные, вы понимаете. Но, кажется, дела Вандеймена пошли на лад. Так что, вы сможете помочь мне и в этом, Мария? Мне нужно будет нанять людей, которые могут сделать татуировки и договориться о сотрудничестве с Хорсгардз [3]…
Оркестр взял более громкую ноту, оповещая всех, что танец вот-вот начнется. Сэр Берли вертелся рядом. Мария пообещала поддержать глупую затею с фондом татуировок и подала руку своей постоянной осе.
Она любила танцевать, хотя и знала, что делает это с изяществом, а не воодушевлением. Они называли ее Лилией из-за бледного цвета лица и привычки к ношению бледной одежды, и Золотой из-за ее возмутительного богатства. А еще она знала, что они называли ее Увядшей Лилией и грубо шутили в мужских клубах о том, такая ли она вялая в постели.
Она хотела бы оживиться, и, возможно, пошалить как в шестнадцать лет. Но годы научили ее контролю и осмотрительности, и они управляли ей даже в танце.
В постели – что ж, это частный случай.
Повернувшись в фигуре танца, она увидела его.
Она пропустила шаг, и с поспешным извинением сконцентрировалась на танце. Когда она оглядела комнату, Вандеймен ушел.
И все же, он здесь. Она не могла ошибиться, эти бледно-золотистые, изящно стянутые в хвост волосы, еще более блестящие по сравнению с темным вечерним костюмом.
Он здесь.
Живой.
Готовый выполнить их соглашение.
С резким ударом сердца она осознала, что все началось.
Глава 3
Когда танец закончился, Мария почувствовала себя раскрасневшейся, необычное для нее явление. Она поклонилась партнеру, ощущая как рой ос оживился, ища следующего шанса подобраться к банке с вареньем. Мария игриво отложила выбор.
Где Вандеймен?
Или она лишь вообразила его?
Потом она увидела его в компании с Грэвенхэмом. По сравнению с тихой основательностью маркиза Вандеймен казался диким духом, несмотря на великолепную, опрятную внешность. Его бледно-золотые волосы сияли в искусственном освещении, а его шрам, несомненно, почетно полученный, предполагал грех, особенно с так и не исчезнувшими до конца следами беспутного образа жизни.
– Миссис Селестин, – произнес Грэвенхэм, – вы пленили еще одного из нас, бедных мужчин. Вандеймен умолял меня представить его вам. Как умно, – добавил он, – я бы не согласился, если бы вы были милой юной девицей, но насколько я могу судить, вы вполне способны справиться с таким шалопаем, как он.
Мария оценила тонкое предупреждение Грэвенхэма. Это означает, что Вандеймен рисковал потерять свое место в высшем свете.
– Милорд – шалопай, – сказала она Вандеймену, протягивая ему руку. – Как интригующе.
Она была довольно холодна, но не могла не встревожиться, потому что не подумала о такой существенной детали. Конечно, он не мог просто подойти к ней. Он должен был найти кого-то уважаемого, чтобы его представили.