Она же слышала их разговор. Неужели так не любит мужа? Или… не помнит?
Ту девушку, что он знал как Иалию, не была злой или жестокой. Наоборот, очень сочувствующей.
Или же… она не та девушка?
И де Лейр ей чужой?
— Уже все. Можешь вставать, — сказал он ей.
— Ура-а-а-а!!! — радостно закричала она, моментально скидывая с себя одеяло и вскакивая на постель ногами. Еще и попрыгала. — Свобода! А то я уже спарилась.
В его мысленную копилку упала еще одна монетка с тем, что это не Иалия.
Больше всего его сбивало с толку ее искренность. Она не обманывала. Она правдиво выражала свои эмоции.
— Так, — она шустро спустилась на пол. — Где мой ореховый торт? Есть хочу ужас.
— Кхм, — кашлянул рядом Казир, скрывая улыбку. — Давайте мы пройдем на кухню и посмотрим.
Дворецкий увел девушку, давая лорду возможность прийти в себя.
Он уже час пытался заставить себя работать. И не получалось.
Мысли все время возвращались к Хассрату. И словам дворецкого.
Жалости к недругу у него не было. Совершенно.
Но внутри что-то задевало и тревожило.
У него его жена. Живая и здоровая. А Хасс… уверен, что ее нет.
Он не желал возвращать Иалию ему. Если это вообще она. Но при этом понимал, что, если бы она попросила, он отпустил бы. С ума сошел, сдох бы, но отпустил.
Ради нее. Ее счастья.
Похоже для него это стало сильным ударом.
А для него? Не смог уберечь свою жену! Он бы не допустил такого. Сам бы подставился и открылся, но уберег ее.
Но что ему не дает покоя?
Ну да, считает он себя вдовцом и что?
Никто не ожидал, что это так нашего непробиваемого лорда заденет. Он же тенью самого себя стал.
Лорд вскочил и прошелся по кабинету. Вернулся к столу и треснул по нему кулаком. Постоял и, резко развернувшись, вышел.
Он скажет.
Держать не будет. Скрывать тоже. Скажет. В конце концов, он не вор. И за свою любовь будет бороться. И если она сама… не захочет, то Лейр не получит ее.
Узнал у служанки, где леди. Несколько удивился, что она в его покоях.
Девушка обнаружилась в гардеробной. Она стояла перед зеркалом, в новой светло-голубой рубашке и…
— Ну, ничего себе! — восторженно воскликнула она и… выпятила грудь еще больше. А потом и вовсе обхватила ее и приподняла. — Вот это грудь!
Лорд окаменел около входа. Рука его так и застыла, не стукнув о косяк. А челюсть медленно, но, верно, падала вниз.
— О-о-о! Талия тонкая-тонкая, — проговорила девушка, обхватывая себя за обозначенную. Потом вытянула ножку. Подняла ее, задирая рубашку еще выше. — М-м, идеальная. О, вот это попа! — и ладонями схватилась за нижние округлости, повернувшись к зеркалу.
И заметила его.
— Ты тоже это видишь? — восторженно на него взирая, спросила у него девушка. — У меня просто офигенные волосы, губы, глаза, попа, грудь…
И по мере перечисления она обводила пальцами названное.
А его взгляд, как приклеенный, двигался следом.
— Тебе нравится?
Он сглотнул. Попытался не смотреть на… попу.
— Эй, тебе нравится? — повысила голос девушка, разворачиваясь к нему… ну, собственно попой.
Смог только кивнуть.
— А грудь?
И к нему повернулись передом.
Кивок вышел чуть замедленный.
— Я тоже в полном восторге! Они же обалденные!
— Ты так говоришь, словно это не твое, — хриплым голосом все же смог он произнести.
В голове были все обозначенные части тела. Только… гм, несколько в другом контексте. В его контексте.
— А у меня ощущение, что это так и есть. Понимаешь, я вижу что-то, слышу и вспоминаю. А вот тело — нет. Хотя странно, его-то я должна помнить! А оно… как чужое. Не мое. И… знаю, прозвучит глупо, но у меня ощущение, что я выглядела иначе.
И девушка снова с восторгом завертелась перед зеркалом. Но ей этого оказалось мало. И она начала расстегивать рубашку, чтобы увидеть все без рубашки. В естественном, так сказать, виде.
На этом его нервы не выдержали и он, резко развернувшись, ушел, хлопнув двери. Не сдержался.
Хассу?
До этого момента он еще был согласен с ним поговорить. Теперь нет. Может катиться куда угодно. Свою женщину он не отдаст.
А она его. Только… пойдет, пожалуй, и вспомнит, что такое тренировки на свежем воздухе, а не в тренировочном зале. И обливания. Да. В саду должна быть бочка.
9
Его решение «дать ей время и не давить» было верным.
Правильным, в чем-то благородным, в чем-то глупым.
Но верным.
Он уже давно был не мальчиком. И понимал, что хочет, чтобы его любимая женщина была не просто рядом. Он желал, чтобы она была его полностью. Вся.
И только его.
Тот факт, что она замужем, заставлял скрежетать зубами. А то, что их брак с Лейром не расторжим и вовсе доводил до неистовства.