Обладательница великолепной фигуры и стройных пропорций лица окинула меня любопытным взглядом. Пока что в выразительных зеленых глазах, чью яркость женщина подчеркнула тушью и аккуратными стрелками, я не обнаружила ничего сродного с желанием вонзить свои коготки в мою шею без страха распрощаться с маникюром.
О длинных стройных ногах будущей-жены-босса наверняка уже слагали легенды.
Безусловно, женщина выделялась на фоне остальных пассий Влада, с которыми мне когда-либо довелось встретиться.
Оттого я и была смущена.
Вне конкуренции. Стопроцентно.
Одного лишь острого, подобно копью, взгляда красотки хватило, чтобы разодрать в клочья остатки моей уверенности в себе. Растянутой надменной и ленивой улыбкой Алина продолжала стремительно вгонять меня в пучины зависти и сокрушенности.
— Я не вовремя? — поинтересовалась рыжеволосая обворожительным голоском, мгновенно переведя взор к Владу, и заметно приободрилась. Буквально просияла от счастья, будто древний неприкасаемый сервис из серванта для «особого случая», который наконец-то вытащили и использовали. — Простите, но не могли бы вы оставить нас?
— Вы это мне? — смотрела она в сторону Земского, поэтому я уточнила.
— Конечно, — усмехнулась женщина, но в ее немногословном ответе я выявила нечто большее.
«Очевидно же, что ты здесь третья лишняя» — вот, что твердили ее хитрые глаза и изогнутые губы… уже не в улыбке. Нет. В оскале.
Я полуобернулась к Владу и поджала губы. Настигнув своим вниманием выпавшего из реалии босса, ощутила неприятную тяжесть в груди. Он, похоже, не собирался выбираться из безопасного кокона прострации. Мужчина неприкрыто демонстрировал влияние неожиданной встречи с женщиной из его прошлого тем, что застыл столбом посреди кабинета.
— Алина… — прошептал едва-едва слышно. Женщину, вероятно, слабый зов не достиг. — Алина, — повторил он громче.
Она вздрогнула, отозвавшись.
Я — третья лишняя.
Да, так и есть.
Мне точно следует уйти.
Разомкнула рот, чтобы обратиться к Владу, но сомкнула вновь: гневно, ощущая бессилие. Что собиралась сказать ему? Идиотка. Словами не изменить его чувства к этой женщине. Словами не выразить горечь, настигшую меня. Ревность и осознание, что я обманулась, поверив Земскому, причиняли боль.
Что бы он ни твердил мне, заверяя, что Алина ничего для него не значит… это еще одна ложь.
Сама виновата, Лика.
Не осталось слов, которые бы хотелось сказать Владу напоследок…
Потому что это — беспрекословный конец наших отношений.
Сжав кулаки, двинулась к выходу.
Отсутствовало настроение наблюдать за душещипательным воссоединением влюбленных. В данный момент я склонялась к намерению погрузиться в работу, лишь бы избавиться от паразитирующих мыслей о боссе и другой женщине. Она, бесспорно, особенная для него.
Ах, верно… Влад же говорил, что любил ее. К остальным любовницам он не испытывал ничего, кроме намерения затащить в постель, наиграться и найти куколку более привлекательную прежней.
— Анжелика, — низкий голос Земского, словно прорезавшийся росток цветка на пепелище, раздался за моей спиной и скользкими змеями опутал мои конечности.
Отчетливый цокот каблуков прекратился, и все окружающее пространство погрузилось в зыбкую тишину.
— Не уходи, — попросил он. Тихо. Надломлено. С мольбой.
Я медленно обернулась через плечо.
Влад смотрел на меня.
— Останься, пожалуйста.
Затем он подошел ко мне, игнорируя шокированную Алину, и взял за руку. На безмолвный вопрос: «Что ты творишь?!», вспыхнувший бушующей огненной стихией в моих глазах, он выдавил виноватую полуулыбку и осторожно дернул на себя. Большая теплая ладонь, сжимавшая мои вспотевшие пальцы, переместилась на талию.
Босс развернул нас таким образом, чтобы рыжеволосая бестия увидела: мы не просто коллеги.
— Влад, что это… — женщина громко сглотнула, растерянно таращась на то, как мужчина обнимал меня. С каждым бесконечным мгновением объятия превращались в подобие стальной хватки. — Вы…
— Я и Лика встречаемся, — непринужденно и холодно бросил Земской, усмехаясь.
Он притворялся, будто упивался тем, как вырывал кусками землю из-под ног гостьи из прошлого. Я чувствовала твердость его напряженных мышц; видела, как нервно подергивался его кадык; улавливала внезапные перебои в хриплом дыхании.