Она оглянулась, положив руку на дверную ручку.
– А сам Уит не приглядывает за своей леди, потому что он…
Девон указал подбородком на дверь.
– Черт подери, Дев!
Он пожал плечами.
– А что я должен был сделать? Встать на его пути? Тебе повезло, что я смог уговорить его подождать здесь, пока я тебя разыскиваю. Он рвался лично обшарить все здание.
Грейс сжала губы в тонкую ниточку и распахнула дверь. Мужчина, находившийся внутри, уже шел ей навстречу, огромный, разгневанный.
Едва они вошли в комнату, Грейс захлопнула дверь и прижалась к ней спиной, притворяясь, что откровенное неистовство брата не выбило ее из колеи. За те двадцать лет, что она знала его, с тех пор, как они сбежали, оставив позади общее прошлое, и заново создали себя, став Бесперчаточниками, Далия ни разу не видела Уита разъяренным. Видела только, как он карал провинившихся, холодно и беспощадно, но лишь после того, как «прогорал весь бикфордов шнур» длиной с саму Темзу.
Однако стоило ему влюбиться…
– Где он, черт бы вас всех побрал?
Грейс не стала делать вид, что не поняла.
– Внизу.
Уит зарычал – негромко, гортанно, как дикий зверь, готовый к прыжку, и только по этому грозному звуку было понятно: он ее услышал. Известный всему Ковент-Гардену как Зверь, он пребывал в отчаянном напряжении всю ночь, точнее всю неделю с момента, как взрывом в доках (дело рук Эвана) едва не убило Хэтти.
– Где?
– Заперт.
Он взглянул на Дьявола:
– Правда?
Брат пожал плечами:
– Не знаю.
Господи, избави ее от несносных братьев.
Уит посмотрел на нее:
– Это правда?
– Нет, – растягивая звуки, протянула Грейс. – Он внизу пляшет джигу.
Уит упорствовал:
– Ты должна была сказать нам, что он здесь.
– Зачем? Чтобы ты смог его убить?
– Именно.
Она дерзко посмотрела ему в глаза:
– Ты не можешь его убить.
– Да мне плевать на его титул! – воскликнул Уит, всем своим видом демонстрируя, что он и есть Зверь, как его называет весь Лондон. – Я раздеру его на части за то, что он сделал с Хэтти!
– И тебя за это вздернут, – отрезала Далия. – Какая польза от этого будет твоей любимой?
Он взревел от досады, повернулся к массивному письменному столу, стоявшему в углу и заваленному кипами деловых бумаг клуба – досье нынешних членов, бульварные газетенки со сплетнями, счета и письма. Уит одним движением руки смел со стола большую стопку заявлений на вступление в клуб, и бумаги разлетелись по всей комнате. Далия запротестовала:
– Эй! Это моя работа, ты, болван неуклюжий!
Зверь запустил руки в волосы и повернулся к ней, не обращая внимания на ее возмущение:
– Он едва не убил мою девочку. Она могла… – Он замолчал, не желая произносить страшное слово вслух. – И это после того, как он оставил Дьявола замерзать насмерть! После того, как чуть не убил тебя много лет назад. Господи, вы все могли…
У Грейс сердце сжалось в груди. Уит всегда их защищал. Отчаянно стремился уберечь их, даже когда был для этого слишком маленьким и тощим. Она кивнула.
– Знаю. Но мы все здесь, а твоя леди идет на поправку.
Он хрипло, прерывисто выдохнул.
– Это единственная причина, почему мой кинжал еще не вонзился ему в брюхо.
Далия кивнула. Он заслужил отмщения. Все они заслужили. И она собиралась помочь братьям. Но не так.
Дьявол заговорил, не отходя от двери. Он стоял там, прислонившись к стене, обманчиво небрежно скрестив длинные ноги.
– А ты почему-то остаешься спокойной, Грейс. Похоже, хочешь, чтобы он остался жив.
Понимая, куда он клонит, она прищурилась.
– Женщинам не дарована роскошь впадать в бешенство.
– Говорят, ты на него пялишься, просто пожираешь глазами.
Вот тут ее действительно захлестнул гнев, пальцы вцепились в красный шарф, обмотанный вокруг талии.
– Кто говорит? – Уит не ответил, и она повернулась к Дьяволу: – Кто это говорит?
Дьявол неспешно дважды ударил тростью в пол.
– Признай, очень странно, что ты его лечишь. Зева сказала, ты все делаешь сама. Буквально оттащила его от смертного порога. Отказалась звать доктора. – Он бросил многозначительный взгляд на ее заваленный бумагами письменный стол. – А пока ты с ним нянчишься, клубные дела только копятся.
Грейс нахмурилась.
– Во-первых, Зева слишком много болтает. – Братья никак не отозвались, и она добавила: – Во-вторых, мой стол всегда так выглядит, и вам это известно. И в-третьих, чем больше людей будет знать, что он здесь, тем меньше шансов, что он понесет заслуженное наказание.
Вот так. Вот почему она промывала его раны. Почему трогала его лоб, опасаясь жара. Почему замирала в темноте, прислушиваясь к его ровному дыханию.