И тут он насмешливо улыбнулся.
– Что, нравлюсь?
Она прищурилась.
– Нет.
– Врушка.
От одного этого слова ее обдало жаркой волной. Двадцать лет назад этот жар мог означать удовольствие или смущение. Ясное понимание того, что он разглядел ее сокровенную суть. Но сейчас его вызвал гнев. Досада. И отказ верить, что он по-прежнему видит ее насквозь. Что она, возможно, все еще оставалась той девочкой, какой была много лет назад.
Что он все тот же мальчик.
– Я тебя чувствовал, – произнес он так тихо, что только она одна его расслышала. – Знаю, что ты ко мне прикасалась.
Невозможно. Он находился под действием опия. И все же она не сдержалась и сказала:
– Не я.
– Ты. Это была ты, – настаивал он тихо, надвигаясь на нее с медленной, хищной грацией. – Думаешь, я забыл твои прикосновения? Думаешь, я не узнал бы их в темноте? Я узнаю их и в бою. Пройду ради них сквозь пламя. Узнаю их по пути в ад. Узнаю их в аду, где я томился после того, как ты ушла.
Она проигнорировала сердце, лихорадочно забившееся после этих его слов. Пустых. Бессмысленных. Взяла себя в руки.
– Ты имеешь в виду, после того, как пытался меня убить? – выплюнула она, вскинув голову. – В этом здании, на верхних этажах, полно порядочных мужчин. Мне не нужен умалишенный герцог.
По его лицу пробежала тень и мгновенно исчезла. Ревность? Она сосредоточилась на его приближении. Его уже можно было достать.
Он широко раскинул руки.
– Ну давай же.
Возможно, думал, что она этого не сделает. Может, вспоминал девочку, которую когда-то знал, которая никогда бы его не ударила. Никогда не сделала бы ему больно.
Он ошибался.
Она замахнулась правой, вложив в удар всю свою силу. Кулак с мерзким хрустом соединился с плотью, голова Эвана резко откинулась назад. Она танцующим шагом отскочила, давая ему возможность восстановить равновесие.
Грейс выдохнула, медленно и ровно.
Трость Дьявола дважды одобрительно стукнула об пол в темноте.
Эван поймал ее взгляд.
– Ты всегда умела нанести отменный удар.
– Меня учил ты.
Он помнил. Дни, проведенные на поляне в имении неподалеку от Бергси-Хауса, когда они вчетвером готовили заговор против герцога, поклявшегося украсть у них не только детство, но и будущее. Дни, когда они давали свои обещания – тот, кто победит в турнире герцога, защитит остальных. Тот, кто станет наследником, оборвет этот род.
Их собрали там вместе, потому что других вероятных наследников не было – ни братьев, ни племянников, ни дальних кузенов. После смерти последнего Марвика его многовековое герцогство должно вернуться Короне. Трое мальчиков были единственным шансом продолжить род.
И они задумали лишить его этого.
Он никогда не победит, поклялись они. Даже в далеком будущем.
Грейс видела, что он вспомнил эти дни, когда они так усердно трудились, чтобы продумать и прорепетировать хореографию боев – идея Эвана, позаимствованная на театральных подмостках, которые драила его мать на Друри-лейн. Так они собирались провести бои, которые навязывал им отец. Он знал, что не сможет уберечь братьев от всех козней герцога, но хотя бы мог защитить их друг от друга.
И Эван это делал. До поры…
Эта мысль заставила ее снова пустить в ход кулак. Годы ярости и бессильной досады вылились в удар под ребра – и сразу за ним второй. От третьего удара он отлетел назад, за пределы ринга, туда, куда не доставал свет.
Только тут Грейс сообразила, что он не блокирует ее удары. Она остановилась. Отступила назад. Провела носком сапога черту в опилках. Подняла кулаки.
– Подойди к черте, герцог.
Он шагнул вперед, встал напротив, но кулаки не поднял.
Вспыхнул гнев.
– Бейся.
Он помотал головой.
– Нет.
Она опустила руки, отвернулась от него и пересекла ринг, отойдя подальше. Из темноты послышалось грязное, грубое ругательство. Зверь рвался в бой. Она схватилась за стенку ринга – шероховатая поверхность деревянных планок, царапнувшая голые пальцы, показалась приятной.
На сколько таких рингов она выходила? На скольких побеждала, причем благодаря этому человеку? Сколько ночей плакала, думая о нем, пока ею не овладевал сон?
– Я ждала этого двадцать лет, – сказала она. – Этой расплаты. Моего отмщения.
– Знаю. – Он стоял сзади. Ближе, чем она могла предположить. – И я дарю его тебе.
Она повернула голову, взглянула на него через плечо.
– Думаешь, ты мне его даришь? – Она засмеялась безрадостным смехом и повернулась к нему лицом. – Думаешь, ты способен подарить мне то, чего я хочу? Думаешь, можешь предложить мне отмщение? Твое собственное наказание? Твое уничтожение? – Она толкнула его обратно на ринг. – Какая чушь. Ты, укравший у меня все. Мое будущее. Мое прошлое. Мое чертово имя. Что, воображаешь, если ты проведешь ночь на ринге, не сопротивляясь моим ударам, то получишь прощение? Думаешь, прощение – это приз?