Лишь услышав, как застонала Коллин, уже забравшаяся в седло, Давина усомнилась в том, что правильно сделала, ответив за них обеих. Минуту спустя девушка тихо сказала:
– Ах, Коллин, простите, что не справилась о вашем самочувствии. Я позову сэра Малколма и скажу ему…
– Нет, миледи, не стоит, – перебила служанка. – Может, я и не такая молодая, как вы, но выносливости мне не занимать. И к холоду я куда привычнее вас.
– Что же, тогда – вперед. Надеюсь, дальше станет легче.
Сэр Малколм, поверив девушке на слово, больше вопросов ей не задавал, и Давина была этому рада, так как очень сомневалась, что смогла бы снова убедительно солгать.
И вот наконец, спустя целую вечность, когда солнце уже почти закатилось за горизонт, вдали показались стройные шпили аббатства. Заметив их, Давина радостно улыбнулась, ведь скоро у нее будет теплая и мягкая постель.
Аббат встречал их во дворе, из чего Давина заключила, что сэр Малколм послал вперед гонца, чтобы в аббатстве успели подготовиться к ее приезду. Такая предупредительность приятно удивила ее и тронула. «Джеймс поступил бы так же», – подумала она с мечтательной улыбкой.
Сэр Малколм ловко спрыгнул с коня, затем направился к девушке с намерением помочь ей спешиться. При одной мысли о том, что к ней сейчас прикоснется мужчина, Давина в ужасе содрогнулась. Она попыталась слезть с коня самостоятельно, но сэр Малколм, не дожидаясь разрешения, обнял ее за талию. Она снова содрогнулась, но он, казалось, даже этого не заметил.
Давину слегка качнуло, когда Малколм опустил ее на землю; а сердце ее колотилось так, что он, наверное, услышал его стук.
Девушка уставилась в землю, не смея поднять глаза, но все же она чувствовала на себе пристальный взгляд сэра Малколма. «Интересно, о чем он сейчас думает?» – внезапно промелькнуло у нее.
Возможно, решившись на эту поездку, она совершила роковую ошибку. Возможно, переоценила свои силы. И, конечно же, совершенно очевидно: она будет многократно выставлять себя на посмешище во время этого путешествия. А что ее ждало в гостях у леди Айлен, одному богу известно.
В одной из пристроек аббатства размещался приют для путешественников, где они могли провести ночь. По дороге в эту пристройку Давине пришла в голову мысль: ведь наутро можно было сказаться больной и попросить, чтобы ее отвезли обратно в замок Армстронгов.
Но эта мысль тотчас же ушла, и Давина, сжав кулаки, мысленно отругала себя за трусость. Все, хватит! Она и так слишком долго пасовала перед своими страхами! И если уж она приняла решение побороть свой страх, то должна довести дело до конца. Но на сегодня хватит с нее борьбы…
На пороге маленькой комнаты, где из мебели имелись только две кровати, на одной из которых предстояло спать ей, а на другой – ее компаньонке, Давина поблагодарила аббата за гостеприимство и сообщила, что ужинать они будут в спальне, а сразу после ужина лягут спать.
Священнослужитель, явно не ожидавший услышать такое, в растерянности откашлялся и поспешил сообщить гостье, что устав монастыря не запрещал женщинам находиться в одном помещении с братией.
– Добро пожаловать на ужин в трапезную, – добавил он.
Щеки Давины вспыхнули. Она потупилась. Однако же чувствовала, что сэр Малколм буравил ее взглядом.
– Нет-нет, спасибо, благодарю вас, – пробормотала она. – Мы с моей служанкой слишком устали, так что едва ли сможем составить вам приятную компанию. Я желаю вам всем доброй ночи, – с этими словами Давина юркнула за дверь, и Коллин тотчас последовала за ней.
На следующее утро Давина проснулась с болью во всем теле. Вздыхая и охая, она с трудом доковыляла до умывальника. Сочувственно прищелкивая языком и покачивая головой, Коллин помогла хозяйке одеться.
– Вы не в том состоянии, чтобы продолжать путь, миледи, – проговорила горничная.
– Все будет хорошо, надо только размять мышцы, – ответила Давина. Но подобный оптимизм никак не вязался с гримасой боли, исказившей ее лицо.
– Не думаю, что сэр Малколм с вами согласится, – возразила Коллин.
Возможно, и так. Но только она не собиралась жаловаться сэру Малколму на здоровье. И вообще, чем быстрее они доберутся до замка Маккены, тем лучше. Вероятно, там ей проще будет укрыться от пристального внимания благородного рыцаря.
– Прошу вас ничего сэру Малколму не говорить, – непререкаемым тоном заявила Давина.
Коллин лишь сокрушенно покачала головой, но просьбу хозяйки, более походившую на приказ, все же исполнила.
Кое-как забравшись в седло, Давина обратилась к Богу с горячей мольбой о том, чтобы Он дал ей дожить до конца дня и не умереть от боли. На выезде из аббатства дорога делала крутой вираж, поворачивая за гряду высоких гор, и потому пришлось пустить коней шагом, чему Давина весьма порадовалась. Но радость ее была недолгой.