— Ты всегда был таким упрямцем, — прошептала Софи, когда он шел через комнату.
Дэниэл открыл дверь.
Софи захлопнула ее, пошевелив пальцами.
Дэниэл обернулся, бросил на нее бешеный взгляд, и его губы сжались в узкую линию.
Софи улыбнулась.
— У меня получается все лучше и лучше!
Дэниэл дернул за дверную ручку.
— Черт побери, как ты заперла ее?
— Еще не веришь?
Он с шумом втянул воздух в легкие.
— Софи, если ты думаешь, что это забавно…
— Вижу, что ты еще не убежден. Тогда смотри. — Софи обернулась к окну. — Ставни, слушайте, что я скажу: закройтесь!
Ставни с грохотом захлопнулись сперва на одном окне, затем на другом и на третьем, лишая комнату солнечного света.
— Нет, нам нужен свет. — Софи взглянула на люстру и щелкнула пальцами. Лампочки мигнули и зажглись.
— Боже! — прошептал Дэниэл.
Софи повернулась к нему, улыбаясь.
— Оказывается, заклинания лучше работают, если их не усложнять.
— Значит, ты ведьма? — Он смотрел на нее с побледневшим лицом. — Ты действительно ведьма!
Софи кивнула.
— Опыта маловато, но это дело наживное.
Дэниэл прислонился к двери, как будто его ноги внезапно лишились сил.
— Этого не может быть!
— Дэниэл, дорогой мой, прости, что я так потрясла тебя. — Софи поспешила к нему. — Но я действительно…
Он поднял руку, когда она приблизилась к нему.
— Не трогай меня!
Софи отступила, съежившись, как будто он ударил ее.
— Дэниэл, ты ведь не боишься меня, правда?
— Боже мой! Ты — ведьма!
— Я точно такая же, какой была всегда. Я просто обнаружила, что у меня есть… талант.
— Талант? — Он смотрел на нее, стискивая зубы и размыкая их, и на его щеке перекатывался желвак. — Талант — это когда играют на пианино. Талант— это когда рисуют пейзажи. А заставлять книги летать по воздуху — это безумие.
У Софи перехватило дыхание.
— Ты считаешь, что я — безумная?
— Нет. — Дэниэл хрипло рассмеялся. — Я считаю, что ты — ведьма. Ведьма!
Слезы жгли ей горло, медленно выступали на глазах расплавленным металлом.
— А я думала, что ты поймешь!
— Пойму? — Он почесал шею. — Пойму? Ты требуешь, чтобы я понял, что женщина, на которой я собирался жениться, — настоящая, взаправдашняя ведьма!
Софи кивнула.
Дэниэл застонал и дернул дверную ручку.
— Черт побери!
Софи всхлипнула.
Дэниэл уперся пятками и рванул ручку.
— Откройся, — прошептала Софи. Дверь распахнулась. Дэниэл не удержался на ногах и грохнулся об пол, растянувшись среди вышитых на ковре ваз с белыми и красными цветками.
— О Боже! — Софи бросилась к нему и упала на колени. — Дэниэл, я не хотела сделать тебе больно, — прошептала она, положив ладонь на его твердую щеку. Он оттолкнул ее руку.
— Дэниэл, прошу тебя…
Он отшатнулся от нее, глядя как на кобру, готовую ужалить.
— Дэниэл, пожалуйста, попытайся понять…
Он поднялся на ноги.
— Не приближайся ко мне!
Софи села на корточки. Когда она подняла на него глаза, из них скатились первые слезы. Его красивое лицо превратилось в маску ярости и отвращения.
— Дэниэл, я та же самая женщина, какой была всегда!
— Ты — дьявол!
— Я люблю тебя, — прошептала она, хотя слезы душили ее.
— Боже мой! — Мгновение он стоял, глядя на нее и качая головой. Затем повернулся к ней спиной и выскочил из комнаты.
Софи смотрела ему вслед. Каждый его шаг был ударом молотка, загоняющего гвоздь ей в сердце. Она сидела на ковре, и по ее щекам катились горячие слезы. Разбита. Побеждена.
Глава 27
В первое мгновение Лаура не могла пошевелиться. Она сидела, как человек, только что выбравшийся из-под обломков сошедшего с рельс поезда, потрясенная и парализованная.
Софи пыталась подняться с пола, как птица со сломанным крылом, пробующая взлететь.
— Тетя Софи! — Лаура бросилась ей на помощь.
— Спасибо, дорогая, — сказала Софи, когда Лаура взяла ее за руку. — Кажется, меня ноги не слушаются.
Лаура довела Софи до кресла, пытаясь как-нибудь исцелить раны, которые ей так небрежно нанес ее отец, но ей на ум приходили одни банальности.
— Ему нужно время, чтобы ко всему привыкнуть.
Софи сложила дрожащие руки на коленях. Ей удалось выдавить из себя улыбку.
— По крайней мере заклинания мне удались.
— Все будет в порядке, — прошептала Лаура, сама не веря в свои слова.
Софи подняла полные слез глаза, в которых отражался огонь камина.
— Он думает, что я — чудовище.
— Он потрясен, вот и все.
— Да, потрясен. И напуган. — Софи провела пальцами по щекам, вытирая слезы. — По крайней мере ты не бросаешь меня, мое прекрасное дитя.
— И никогда не брошу. Я поговорю с ним. — Лаура опустилась на колени рядом с Софи, чувствуя, как горло ее сдавливают слезы. — Я уверена, он в конце концов поймет, что вы ничуть не изменились. Вы просто обнаружили в себе… скрытые таланты.
— Лаура, тебе нужно поговорить еще кое с кем. — Софи прижала свою мягкую ладонь к ее щеке. — Теперь ты понимаешь, что должен испытывать Коннор?
— Это совсем другое дело.
— Почему?
Лаура смотрела на Софи и видела боль, которую причинил ей отец. Его страх. Нетерпимость. Неужели она так же виновата, как ее отец? В ее памяти вспыхнул образ Коннора; она видела боль в его синих глазах, слышала отчаяние в его глухом голосе: «Я — человек, Лаура. Человек, который любит тебя всей душой и сердцем». Замешано ли здесь какое-то колдовство? Или это настоящая любовь?