Она расступилась, а из небольшого разлома поползли едва заметные голубые нити. Лаорт протянул ладонь, и нити обвились вокруг пальцев, скользнули к запястьям и вонзились в вены. Глаза тирана сверкнули не хуже молнии, а из приоткрытого рта вырвалась струя огня. Вены вдруг стали яркими, словно по ним бежала не кровь, а раскалённая лава, а сам тиран начал расти. Аршин за аршином, опустошая источник магии, Лаорт стремился к своду, пока, наконец, не упёрся в него головой. Тогда он прислонился спиной к тартару и расправил плечи. Свод понемногу проседал. Лаорт расставил руки, подперев ладонями готовую рухнуть твердь. Тартар заскрипел, освобождаясь от груза, и сжался, собирая вместе растрескавшиеся края.
Магия источника, бурлившая в венах тирана, неторопливо хлынула в умирающий ствол. Она должна излечить тартар. Только вот, сколько понадобится времени, Лаорт не знал. Тартару необходимо дать время, чтобы восстановиться.
Интересно, выдержит ли он сам? Ведь были ещё и щиты который он поставил над владениями светлых тиранов и над Синими Горами. Прямо от его запястий тянулись золотистые нити, пробивались сквозь толщу почвы и сплетали над долинами Кошей прочный купол.
Многоликие не должны прорваться. И Рейну тоже не должны найти…
Только бы ему хватило магии. Лаорт хорошо опустошил источники – там, в Горах, это скоро почувствуют все магические существа. Но другого выхода не было, иначе всё рухнет к дьяволу, открыв часть преисподней солнцу…
А он не может этого допустить. Он правитель этого сумеречного мира, и будь он проклят, если позводит кому-то усомниться в этом хоть на миг.
– Когда я ещё увижу такую картину, Лаорт? – раздался насмешливый голос.
Валлиар собственной персоной кружился вокруг него, восседая верхом на алом фениксе. Он казался совсем маленьким рядом с огромным лицом светлого тирана.
– Я почему-то думал, что тебе запрещено покидать свои владения, Валлиар. Как и остальным проникать в твои.
– Увы, – усмехнулся тёмный тиран, – Многоликие сняли запреты. Не ожидал?
– Я ни на минуту не сомневался, каким образом они смогли получить амулет. Да и узнать о том, что тут происходило.
– Да, Лаорт. Знаешь, некоторые ягодки довольно болтливы, если прижать…
– Жаль, если всё, на что ты способен – это воевать с травой.
– Ты действительно так думаешь, Лаорт?
– Чего ты хочешь? Источник?
– Мне он больше не нужен. Я видел, что Лунный ветер сделал с моим псом. Он не станет мне служить. Скорее сдохнет.
– С тобой мало кто хочет водиться, тёмный брат, – усмехнулся тиран.
На скулах Валлиара заиграли желваки. Он неосознанно сжал украшение с острыми краями, болтавшееся на цепочке у него на шее, и сжал. По пальцам тоненьким ручейком потекла кровь.
– Никто не заговорён от предательства, Лаорт. Даже ты.
– Убирайся к дьяволу, Валлиар.
– Намного проще уничтожить то, что тебе угрожает, – не моргнув глазом, продолжал Валлиар, – например, избавиться от такой, как Рейна Кош. Ты это ещё поймёшь. Особенно, когда станешь ей кое-что объяснять. Ты ведь так и не рассказал ей правду о скитальце? Я всё думаю, что она сделает с тобой, когда узнает… Сила-то у неё теперь есть.
– Я как-то обойдусь без твоих предположении. И советов.
– Это не совет, Лаорт. Я просто наслаждаюсь моментом…
– Смотри, чтобы не поплохело, – сверкнув глазами, сказал Лаорт.
– Боюсь, плохо будет тебе. Вот эта птичка, – тёмный тиран кивнул на феникса, – очень зла на тех, кто бросил её в пламени. Это уже не тот добрый феникс.
Валлиар накинул на шею феникса аркан и потянул на себя. Бриот распахнул клюв и выпустил мощную струю пламени в тартар, слегка задев обнажённый живот Лаорта.
Больно, дьявол его возьми!
Но хуже всего то, что ветки тартара занялись. Пламя перерождённого феникса сжирало его, словно обычную сухую деревяшку.
– Вот незадача, – ухмыльнулся Валлиар, – ты и не знал? Впрочем, я тоже. Но так славно, что в голову пришло попробовать. Как ты смотришь на то, чтобы стоять тут вечно, тиран?
Лаорт промолчал. Это был глупый вопрос. Он поднял голову, рассматривая ветви тартара, оплетающие свод. Это гигантское растение, выращенное из первородной магии, поддерживало огромную часть поднебесного мира. Нечего и думать, чтобы его чем-то заменить. Если ствол умрёт, ветви тоже обвалятся. И всё, что он делал, окажется напрасным.